Скачать сказку в формате PDF

Джеймс БарриПитер Пэн в Кенсингтонском Саду

Большая прогулка по Кенсингтонскому Саду

Ты хочешь знатьисторию Питера Пэна с самого начала? Что ж, я расскажу
ее. Но не думаешь же ты,что сможешь разобраться вего жизни, не зная, что
такое КенсингтонскийСад? О, это удивительноеместо! ОновЛондоне,где
живетКороль. Расположен КенсингтонскийСад наберегу бесконечного потока
омнибусов,над которым твоя няня имеет такую власть, чтостоитей поднять
руку-иомнибуснаярека замирает. В Саду-множество ворот.Ну-у-у... во
всяком случае, больше, чем одни, черезкоторые мы с Дэвидом обычно входим в
Сад.Там сидит леди с шариками. Она сидит неподвижно, потому что,стоит ей
пошевелиться, огромная гроздь воздушных шаров оторвет ее отземли и понесет
над Садом. Однажды продавщица сменилась. Ихотя Дэвид дружил спредыдущей,
больше всего он расстроился оттого, что не видел, как еенеслонад аллеями
на связке разноцветных шаров. Первое, что бросается в глазав Саду, -это,
конечно, деревья. Ближе всего к оградерастут фиги.Номы не будемздесь
задерживаться:уфиггуляютдети из высшего общества,которым запрещено
общатьсяс "голытьбой". Так ониназывают всех остальных детей. АДэвиди
другие нормальные дети называют этих деток фигами, потому что срединих нет
ни одного приличного ребенка. Кроме одной мятежной фиги, Мейбл Грей. О Мейбл
я расскажу вам попозже, когда мы дойдем до ворот, названных в ее честь.
Вотмы идобрались доГлавнойАллеи.Здесь вы навернякавстретите
людей, достойныхвнимания. Обычно их сопровождают взрослые, чтобы постоянно
напоминать, что нельзя ходить по лужам, грызть ногти, играть в Мэри-Энни и в
"бешеную собаку".БытьМэри-Энни- значит, ныть, как последняядевчонка,
кривляться, жадничать. Короче, гадко себя вести. "Бешеной собакой" быть куда
интересней. Это - бегать взапуски, толкаться и устраивать кучу малу.
Теперь перейдем к дереву Чекко Хьюлетта. Однажды мальчик по имени Чекко
потерял возле негопенс,кинулся искать, нонашел трехпенсовик. С тех пор
околоволшебного(непобоюсьэтогослова!)дерева непрестанноведутся
поисковые работы.
Чуть дальшепоАллеестоитмаленькийдеревянныйдомик, вкотором
скрывался МармадукПэрри. Поистине, из всех историйоКенсингтонском Саде
история о Мармадуке- самая ужасная! Этот Мармадук целых тридня изображал
из себяМэри-Энни(с большимуспехом, надосказать),в конце концов его
наказали, заставиввыйтинапрогулкупоГлавнойАллее вПЛАТЬИЦЕЕГО
СЕСТРпНКИ. Он скрылся в деревянном домике и наотрез отказался выходить, пока
ему не принесут бриджи с карманами. Пока няня бегала за бриджами,Мармадука
охранял самый настоящий полисмен.
ТеперьпопытаемсяпробратьсякКругломуПруду.Няниненавидятэто
местечко, потомучто имвообщенедоступнычеловеческиера-дости.Они
постараются заговорить вам зубы и увести к Большой Пенни и к Детскому Замку.
Пенни - самый большой ребенок во всем Кенсингтонском Саду. Раньше она жила в
замке одна-одинешенька. А теперь она -здоровая каменная скульптурав свою
честь.
Наконец-томыоказалисьуГорки.Этота частьГлавнойАллеи,где
происходят все основныегонки. Такова уж особенность этогоместа-даже если
вынехотитеигратьвдогонялки,все равно побежите.Иногда,сбежав до
середины Горки,вы вдругобнаруживаете, чтопотерялись. Ничего страшного:
именно здесь стоит еще одинмаленький домик, именуемый ДомомНаходок.Вам
нужно толькосказать человеку внутри домика, что вы потерялись, и он тут же
вас найдет.
С Горки открывается отличныйвид наворота имени Мейбл Грей, фиги,о
которой яобещалвам рассказать.МиссМейблГрейвсегдагулялав
сопровождении двух нянюшек, а иногда имамывпридачу. До поры до времени
она была весьма благовоспитанной леди: прилично вела себя за столом, вежливо
интересовалась вашимсамочувствием и завтрашней сводкой погоды, здоровалась
сдругимифигами.Ейбылодозволеноигратьв одну-единственнуюигру:
аккуратно бросать мячик и ждать, когда няня его принесет. Но однажды это все
ей опостылело. Мейбл Грей выбрала другую игру - она стала "бешеной собакой".
Чтобы развеять сомнения в том,что она - самая настоящая"бешеная собака",
миссМейблразвязалашнуркина ботинках ипоказала язык всем, кто стоял
справа, потом - слева, потом - сзади, а потом и тем,кто стоял впереди нее.
Потом она сорвала с себя кушак и утопила его в луже. И плясала на нем до тех
пор, пока вся не покрылась толстымслоем грязи. После чего мисс Мейбл (если
еееще возможнотак называть)перемахнулачерез ограду исовершиларяд
неописуемых поступков,самым невинным из которых былозабрасывание ботинка
надерево. Но этим дело незакончилось.Мейбл добежаладо ворот, которые
теперь носят ее имя и... понеслась вдоль улицы! Она бегала по улицам,ловко
уворачиваясьотполисменов,ислышатьнехотелао возвращениидомой.
Говорят, что ее вконецотчаявшаясямамавместотакси остановила омнибус,
высадила оттуда всех пассажиров и, стоя на верхней площадке,как капитан на
мостике, лично руководила поимкойМейбл. Утверждают,что Мейбл согласилась
вернутьсялишь потому,чтобылапотрясенавидоммамы, впервые вжизни
оказавшейся в дешевом общественном транспорте.
А вот и КОЛОДЕЦ СВ. ГОВОРА! Этот колодец былполон водыв те времена,
когдаМалькольмСмелыйв него свалился. Малькольм Смелыйбыл надеждойи
опорой своей матушки. Он позволял ей с ним сюсюкать и обнимать его на людях.
Потомучто она была вдовой. Но, несмотря на этот прискорбный факт (я имею в
видуобъятия налюдях),Малькольмбыл большим любителем приключений. Его
любимымтоварищемпо играмбылтрубочист,который пристрелилпорядочно
медведей.ТрубочистазвалиЧумазый.И вотоднажды,когдаониигралиу
колодца,Малькольмвнегосвалился.Иобязательноутонул бы!Нотут
неустрашимый Чумазый вскочил на бортик, нырнул ласточкой и - спасего! Воды
колодцасмыли сЧумазого потекисажи и подними обнаружил- ся миловидный
джентльменвскромном двубортном пиджакеигал- стуке.ОБоже!Какими
знакомыми показалисьегопиджак илицоматушкеМалькольма! Даи самому
спасенному. Конечно же, он оказался давным-давно потерянным отцом Малькольма
Смелого.ТеперьужМалькольмбольше никогда непозволялсвоейматушке
обнимать его в общественных местах!
Та-а-ак! А что это виднеется впереди? Ну конечно же, Круглый Пруд!
Круглый Пруд потому и круглый, чтонаходится в самом центре Сада.Около
Прудавы просто забываете о хороших манерах,акогда вспоминаете,то уже
мокры, каксамавода.В Прудузапускаюткорабли.Некоторые изних так
велики,что их приходитсяпривозить наспециальных тележках. Вы, конечно,
всегда мечтали иметь собственную яхту. А какой англичанин не мечтает?Разве
что Принц Уэльсский. Даи толишь потому,что онау него есть.Итак, вы
мечтализапуститьсобственнуюяхтупо КругломуПруду. И -наконец-то -
троюродныйдядюшка даритвам ее наименины! Какже приятнонести яхту в
первый день к Прудуи обсуждать ее достоинства с мальчиками,у которых нет
такихзамечательных дядюшек. На второйденьвыоставляете красавицу-яхту
дома ивытаскиваетеиз чулана лодочку,сделанную из дощечки,с
веточкой-мачтой.Какнистранно,стакой лодочкой легче мечтается:нет
ничего проще,чемпредставить себя старымморскимволкомна ее борту. С
красавицей-яхтойдумаетсятолько о ежегоднойрегате, когдана набережной
выстраиваютсяразряженные дамы, аих капризные дети трескают пряники. Нет,
уж лучше наобшарпанной посудинебороздить вольные воды мировогоокеана в
поисках причитающихся тебе сокровищ!
Кстати, остранствиях.ВСаду, помимо специальных аллей, проложенных
специальными людьми, есть тропинки-беглянки, которые, по мнению Дэвида, сами
себясделали, чтобы от Пруда добраться до самых интересныхзакоулков Сада,
не менее диких, чем сами эти тропинки.
В одномиз такихпотайных закоулков начинается Серпантин. Это длинное
озеро,в котором утонул лес. Если вы пройдете по кромке берега и вглядитесь
в воднуюгладь, то увидите деревья,растущие вглубь. В Саду умещается лишь
малаячасть Серпантина. Сразужезамостом озероустремляется прочь,к
острову,накотором рождаютсяптицы.Птицам,рожденным тольконаэтом
острове,сужденопревратиться в маленьких мальчиковидевочек.Ниодин
человек (за исключением ПитераПэна, да и тот человек только наполовину) не
можетпопастьна этот остров.Но вы можете написать набумажке,кто вам
нужен(мальчик или девочка, брюнетили блондин),свернуть из этой бумажки
кораблик и пустить в воду. В сумерках записку обязательно прибьет к острову,
на котором обитает Питер Пэн...
Ну все. Пора поворачивать назад. Пожалуй, мы уже чуть-чуть устали, хотя
ипутешествовали понарошку. Конечно,можно было бы пройти весь маршрут, но
тогданампришлось бы отдыхать на каждойскамейке,как это делает мистер
Селфорд.Этомыс Дэвидомеготакпрозвали,потому что онвсевремя
рассказываеторайскомуголке -Селфорде,гдеимелчестьродитьсяв
незапамятные времена.Мистер Селфорд,ужасно болтливый старыйджентльмен,
бродилцелымиднямипо Садув надеждевстретитьхотького-нибудь, кто
наслышан об этом прекрасном местечке. За полтора года знакомства мы порядком
усталиот егорассказов и-представьте себе- вдругнашли ещеодного
одинокого старика, который вроде бы когда-то провел выходные в Селфорде. Это
был застенчивый ирассеянный человек, забывавшийдаже собственный адреси
потомузаписавший его на подкладкесвоей шляпы. Мыспочестями проводили
нашего нового знакомца к мистеру Селфорду. С тех пор они стали неразлучны...
И вот мы снова почти что у ворот. Остались лишь две
достопримечательности: собачье кладбище и гнездо зяблика.
О собачьем кладбище мы вам расскажем как-нибудь в другой раз. А история
гнездышкаоченьгрустная.МысДэвидомкак-то разобшаривализаросли
кустарникав поискахегомячика.Мячикамы ненашли,затообнаружили
чудесноегнездышко из шерсти. Тамлежалочетыре яичка.Яички были сплошь
испещрены трещинками,оченьпохожими накаракулиДэвида.Мы каждый день
навещалинашегнездышко,соблюдая все правиламаскировки, чтобынасне
выследили жестокие мальчишки. Мы приносили ссобой крошки от кекса, и скоро
мама-зябликпризнала внасдрузей.Нооднажды мы увидели, что вгнезде
осталось всегодва яичка,авдругой разтамнеоказалосьни одного!
Мама-зяблик поглядывала на насстоль укоризненно,что у нас неоставалось
сомнений:вслучившемсяонавинит только нас!Дэвидпопыталсяейвсе
объяснить... Но времена, когда он знал птичий язык, давным-давно прошли, и я
боюсь, что птичка его не поняла. В тот раз мы покинули Сад, утирая слезы.


Питер Пэн

Снезапамятных времен живет на свете Питер Пэн, но дня рождения у него
не было ни разу. Делов том,чтоон покинулмир людей, когдаему стукнуло
всегосемь дней. Онсбежалчерез окно третьего этажаи улетел обратнов
Кенсингтонский Сад.
Если ты считаешь Питерапростонесноснымребенком,сбежавшимиз дома
радишалости,значит,тынапрочь забылдни своего младенчества.Дэвид,
например,поначалутожебылабсолютноуверен,чтоемуи вголову не
приходилосбегатьиздома, когдаон толькочтородился. Ностоило ему
покрепче сжать вискиладошками, как он явственно вспомнил свое самое первое
детское желание - вернуться на верхушку дерева. А затем припомнил, как, лежа
в колыбели, вынашивалплан бегства, ожидая лишь того момента, когда мамочка
наконецзакроетзасобойдверь.Более того,он припомнил,как мамочка
поймала его однаждывтотмомент,когда онпочти улеталчерез каминную
трубу.Каждыйребенок можетвспомнить что-нибудь подобное,стоиттолько
покрепче сжать голову руками. Ведь все младенцыбезисключения знают,что
они былиптицами, прежде чем превратились в людей. Не веришь? Приглядиськ
первому встречномугрудничку - этоже абсолютнодикоесущество, неистово
ревущее днем и ночью от зуда в плечах - там, где у него раньше были крылья.
Итак,Питер Пэн вылез через окно. Он стоял на подоконнике и смотрел на
деревья вдалеке. И как только он сообразил, что видит кромку Кенсингтонского
Сада, то сразу же забыл, во что он теперь превратился - вкакое беспомощное
человеческоесущество вночной рубашонке. Этопростовылетелоу него из
головы. И он, беспечно оттолкнувшись от подоконника,полетелк
Кенсингтонско- му Саду, огибая дома, кроны вязов и шпили.
Конечно, Питер поступил несколько легкомысленно,взлетев безкрыльев,
но место на плечах, где они прежде были, так зудело, что он ни на секунду не
усомнилсявсвоейлетучести...Кто знает,может, любойизнасмог бы
взлететь, будь он уверен вэтой возможности так, как в ней был уверен в тот
вечер Питер.
Он легкоприземлилсянаклумбугде-томежду Детскимзамкоми
Серпантином, повалился на спину и взбрыкнул ногами. Воспитанные мальчики так
себя неведут,но Питер и думать забыло том, чтоон теперьмальчик. Он
всерьез полагал, что по-прежнему остается птицей.
Однако он быстро догадался, что попал в Садво Время Закрытия,потому
что вокруг было безлюдно, но очень... фейно.
Феибылизанятысвоимиделамиинеобращали наПитераникакого
внимания. Одни шли к сумеречной дойке, другие спешили по воду. Вид ведерка с
водой вызвалуПитера такуюжажду,что он стремглавполетел кКруглому
Пруду. Он лихо спикировал и засунул клюв в воду. Конечно, Питер заблуждался,
никакойэтобылнеклюв,а самыйобыкновенный нос, поэтому туда попало
совсемнемноговоды, да и та,вопреки ожиданиям, не освежила. Тогда Питер
сообразил, что надо искупатьсяв луже,и плюх-нулсяв ближайшую, подняв
сноп брызг. Любая настоящая птица после купания расправляет крылья идосуха
вытряхиваетперышки. Ксожалению,Питер немогприпомнить, какжеэто
делается.
Единственное, что он надумал в результате довольно мрачных размышлений,
- неиспытывать больше судьбу,иотправилсяспатьвДетскую Аллею,на
раскидистый бук.
Поначалу ему показалось, что спать сидя на суку - глупои неудобно, но
он исхитрился и кое-как пристроился в развилке веток...
Проснулся Питер от собственной дрожи и пробурчал: "Не при-помню такой
холодной ночки в Кенсингтонском Саду".
Действительно,раньше Питерунеприходилось такмерзнуть, ночуяна
деревьях. Потому что птицы тепло укутаны своими перышками. Но одно дело быть
птицей, адругое- статьмаленькиммальчиком втонкойночнойсорочке.
Вдобавок ко всему Питер ощущал какое-тостранное неудобство, будто голова у
негобыланабитаопилками.Онуслышалужасныйзвук,заставившийего
вздрогнуть ис испугом оглядеться. Однакоон никого неувидел, потому что
этот звук исходилот него самого ибылего собственным чихом. Питер очень
разволновался, когда понял, что ему хочетсясделать что-тоочень важноеи
нужное. Но - вотбеда! - он не знал, ЧТО ИМЕННО.На самом деле было нужно,
чтобы мама как следует высморкала ему нос. К сожалению, спасительная мысль о
МАМЕ даже не пришла Питеру в голову! Поэтому он решил спросить совета у фей.
Уж они-то всегда знают, что делать.
Как раз неподалеку две из них в обнимку прогуливались по Детской Аллее.
Питерснадеждой бросилсяк ним.Спору нет,уфей сптицами отношения
непростые, ноонивсегдаготовы вежливоответитьнавопрос, заданный в
корректной форме. Поэтому Питер страшно разозлился,когда парочка пустилась
наутек, едва его приметила.
Представительныйэльфразвалилсянасадовойскамейке, почи-тывая
газету,забытуювСадукем-тоиз людей.Но...услышав голосПитера, он в
смятении скомкал газету, а сам нырнул в бутон тюльпана.
К своемуизумлению, Питеробнаружил,чтовсефеипренебрегают
знакомством с ним, анекоторые (например, эльф- молочник)пренебрегаютдо
такой степени,чтопрячутся вперевернутыхмолочных флягах.Тамисям
металисьстайкифей,выясняющих, чего же именно нужнобояться. Огни были
погашены, ставни закрыты, засовына дверях задвинуты,а от Дворца Королевы
Меб доносилась барабанная дробь.Этозначило,что доблестнаяКоролевская
гвардия приведена в полную боевую готовность.
По Главной Аллее выступил полк улан, вооруженных листьями остролиста.
Питер слышал, как маленький народецперекликаетсяв кустах: "Тревога!
Человекв Саду после Закрытия!", но он и на минуту не мог предположить, что
был тем самым человеком.
Он чувствовал себявсе болеенесчастным и набитымопилками ипросто
сгорал от нетерпенияузнать, что же онхочет сделатьсо своим носом. Как,
скажите мне, он мог отстать от фей, если так и не получил ответа на жизненно
важныйвопрос?Робкиесоздания чурались его, и дажедоблестные уланыЕе
Величества, когдаПитернаконецнастигиху Горки, поспешносвернули в
боковую аллею, притворившись, что именно там напали на след неприятеля.
Разочаровавшись вфеях,Питер решилпосоветоваться с птицами, но вдруг
припомнил, что во время его ночевки на букецелые стаи снималисьс веток и
уносилисьпрочь.Тогдаон непридал этомузначения,нотеперь ужасная
догадка осенила его: все живое его сторонится!
Бедный Питер Пэн!Он сел и залилсягорючими слезами.Нои теперь он
ничуть несомневалсяв том, что онптица. Ксчастью,не сомневался, ибо
стоитусомнитьсяв способности летать, как она пропадаетНАВСЕГДА!Птицы
могут летать лишьпотому,что они, в отличиеот людей, абсолютно увереныв
своей летучести.Аиметь веру в себя-это практически то же,что иметь
крылья...Добраться до островапосреди Серпантина можно только на крыльях.
Лодкам людей запрещено причаливать у егоберегов,вокругострова изводы
торчат коряги, и на каждой день и ночь сидит по птице-дозорному. Конечно же,
именнона остров,кстарому ворону Соломону, полетел ПитерПэн по своему
странному делу.Былаглубокая ночь,всептицы, включая дозорных,
давным-давно спали. Неспал одинстарыйСоломон.Он внимательно выслушал
историю злоключенийПитера,а потомвыложилему ужасную правду.Соломон
признался, что Питер... увы, не птица.
- Посмотри на свою пижаму,еслитымне неверишь,-хмуро заметил
Соломон.
Питерподозрительно огляделсвою рубаху, а потом взглянулнаспящих
птиц. Ни одна из них не была одета подобным образом.
- Сколько когтей на твоих лапах? - с легким злорадством поинтересовался
Соломон.
И Питер обнаружил,ксвоемуужасу, что вместо пары прекрасных лапс
крепкими удобными коготками у него какие-то жалкие ручонкисвозмутительно
розовыми пальчиками.
- Распуши-ка свои перья, - язвительно посоветовал Соломон.
Питерпопытался это сделать, но - увы- длятого, чтобы распушиться,
ему не хватало перьев. Тогда он,всхлипнув,поднялся и, впервые с тех пор,
как стоял на подоконнике, вспомнил однумилую леди, которая была к нему так
добра.
- Яполагаю, что слишком наскучил вам, сэр,и мне следует вернуться к
матери? - неуверенно пробормотал Питер.
-Досвидания,-безжалостно буркнулСоломони бросилнаПитера
странный взгляд. Но Питер медлил.
- Что же ты не уходишь? - вежливо поинтересовался старик.
-Яполагаю, -началПитерхрипло, -я полагаю, сэр, что еще могу
немного летать?
Вы уже поняли? Он потерял веру!
- Бедный,маленькийСерединка-Наполовинку!-воскликнулСоломон,
которыйна самом деле совсем не был жестокосердным, - вот теперь ты НИКОГДА
не сможешь взлететь, даже в ветреный день.Теперь тебе всегда придется жить
на острове!
-Что же,я никогдане попаду даже в Кенсингтонский Сад? - огорченно
спросил Питер.
- А как ты до него доберешься? - съязвил Соломон.
Однако он утешил Питера, сказав, что научит его всему, что умеют птицы.
Если, конечно, такой увалень сможет чему-то научиться.
- Так, значит, я никогда не смогубытьдо концачеловеком? - уточнил
Питер.
- Никогда.
- И птицей тоже?
- И птицей никогда.
- Кем же я тогда буду?
- Ты будешь Ни тем Ни сем, - ответствовал Соломон. Бесспорно, он не зря
слыл мудрецом и философом. Все вышло именно так, как он предвещал.
Питер остался на острове. Его странныйвид и привычки развлекали птиц.
Непоседливые мамаши заставляли своих детей вылупляться на день раньше весьма
оригинальным способом: они нашептывали сквозь скорлупу,чтотолько сегодня
есть уникальная возможность увидеть, какПитер моется(или пьет, или ест).
Тысячи птиц окружали его, когда он это делал, (такмы глазеем на павлинов в
саду). Они вскрикивали от удовольствия,когда Питерподнимал брошенную ему
корочкуруками, ане клювом, как этоделают все нормальныесущества. Еду
Питеру добывалиптицы. Они приносилиее из Сада. И, поскольку Питерне ел
червяковижуков (что,сточкизренияпернатых,было необъяснимой
глупостью), птицам приходилось искать хлебные корочки.
Завремя жизни на острове Питер оченьизменился.Нет,ксожалению,
крылья, клюви хвост у него так и не отросли, но зато теперь на нем ужене
было пижамы. Делов том, что птицыпостоянно выпрашивали у Питера тряпочки
для своих гнезд, а Питер не мог им отказать. Тем не менее, кое-какие остатки
пижамы он припрятал по совету Соломона. Вот и пришлось Питеру щеголять в чем
мама родила. Ноне подумайте,пожалуйста, чтоот этого у него испортилось
здоровье или настроение. Питер был неизменно весел и счастлив. И все потому,
что Соломон открыл ему главные птичьи правила:

ВСЕГДА РАДОВАТЬ ГЛАЗ,
БЫТЬ ОТЗЫВЧИВЫМ,
НИКОГДА НЕ СИДЕТЬ СЛОЖА РУКИ,
А КОГДА ДЕЛАЕШЬ ДЕЛО, БЫТЬ УВЕРЕННЫМ,
ЧТО ОНО ПОЛЕЗНОЕ И ВАЖНОЕ.

Очень скороПитер научилсявить гнезда и делал это намного лучше, чем
лесные голуби,ипочти так жехорошо,как дрозды, хотя ему было далекодо
зябликов.Питер быстро постиг птичьи премудрости:он мог запросто отличить
западный ветер от восточного, видел,как растеттрава,слышал,как жучки
роютподкорой деревьев свои коридоры. Нолучшее, чему Питернаучилсяу
Соломона, было ДОБРОСЕРДЕЧИЕ.
Увсехптицудивительнодобрые сердца, несмотрянато,чтолюди
временами разоряют их гнезда, забирают яйца, а самих птиц ловят и заточают в
клетки.
С таким-тосердцем Питерухотелось петьвесь день напролет, какэто
делаютптицы. Но онвсе жеотчасти былчеловеком. Иэто сказывалосьна
качестве пения. Так что пришлось Питерусделать себе дудочку изтростника.
По вечерам он сидел на берегу и училсвою дудочку подражать шелесту ветра и
журчанию воды.
Иногда грустные мысли залетали вголову кПитеру, итогда его музыка
тоже становилась печальной.Грустил же Питериз-за того, что никогда-никогда
не попасть ему в Сад, хоть он и виденпод аркой моста. И никогда-никогда не
стать Питеру человеком.
Какбыонхотелпоиграть снастоящимимальчиками!Даиболее
подходящего, чем Кенсингтонский Сад, места для этого не найти...
Наверное, вам странно, что Питер не додумался добраться до Сада вплавь.
Он додумался. Только доплыть не мог,потому что не умелплавать.Никто на
острове не мог научить егоплавать, кроме уток, но они ужасные тупицы. Все,
на что они способны, - этобез конца повторять: "Ты просто садишься на воду
и болтаешь лапами". Питер не разпытался сделать,как онисоветовали, но,
преждечем начинал болтать ногами и руками, уже оказывалсясидящим на дне.
Большевсегона светеему хотелосьузнать,как же умудриться усидеть на
волне и приэтом не пойти на дно. Уткиуверяли,что совершенно невозможно
объяснить такие элементар- ные вещи.
Как-торазнепонятный белый предмет,похожий на распластаннуюгазету,
упалнедалеко от острова и закружился на воде, как подраненная птица. Питер
так напугался,что убежалиспрятался. Ноптицыобъяснилиему, что это
обыкновенныйвоздушныйзмей,которыйвырвалверевочку изруксвоего
хозяина,настоя- щего мальчика, и теперь по праву может принадлежать Питеру.
Питер дотогопривязалсяк змею,чтодажеспал невыпускаяиз рук
веревочку. Я думаю, что он так полюбил новуюигрушку, потому что раньше она
принадлежаланастоящему мальчику. Птицы считали любовь Питера кбумажкес
хвостомглупойи сумасбродной. Но они помнили, как он ухаживал за птенцами
вовремя эпидемии кори,поэтому согласились показать, как запускаютзмея.
Шесть птицвзяли веревочкувклювыи взлетели.Кнеописуемому восторгу
Питера, змей взмыл вследза ними,а потом ивышених. Питер упрашивал их
проделывать трюксо змеемвновьивновь,аптицысприсущим им
добросердечием не моглиемуотказать, хотя вместо благодарности каждый раз
слышали: "Еще! Еще!"
Вконцеконцоввего смелую,хотьисумасброднуюголовупришла
блестящая идея: онупросил птиц еще разочек запустить змея, но уже вместе с
ним, Питером,нахвосте. Ивот сотняптицпотянула веревочку,аПитер
ухватился за хвост, чтобы, пролетаянад Садом, выпуститьего из рук.Но -
увы! - змей не выдержали разорвалсяв воздухена мелкие кусочки. И Питер
наверняка утонулбыв Серпантине,не окажись поблизости парылебедей, за
хвосты которых онсообразил ухватиться. Итем ничего не оставалось делать,
кромекак, негодующе шипя,отбуксировать его к острову. После этого случая
птицынаотрезотказались ввязыватьсявбезумные затеиПитера. Но,даже
несмотря наэто, Питер достигв концеконцов заветных берегов
КенсингтонскогоСада.Апомоглаему лодочкаШелли. Впрочем,об этомя
расскажу в следующий раз.


Гнездо дрозда

Мистер Шеллидожил до того, чтоегоуже вполнеможнобылоназвать
взрослым джентльменом. Но онбыл поэтом. Поэты же, как известно, никогда не
становятся до конца взрослыми. Такжеизвестно, что поэтыпрезирают деньги.
Кроме, разумеется, тех, которые могут им понадобиться, чтобы расплатиться за
сегодняшний ужин.
Мистер Шелли уже отужинал, а в кармане у него все еще остава- лось пять
фунтов. К счастью, во время прогулки по Кенсингтон- скому Саду емув голову
пришлаблестящаяидея:онизбавилсяотлишнейбанкноты,сделав изнее
кораблик и запустив по Серпантину.
В полночь кораблик прибило к острову, и дозорные принесли его Соломону.
Соломон решилбыло,что этообычное послание откакой-нибудьледи,
котораяпишет,что он очень обяжет ее,еслихоть на этот разпришлет ей
хорошенького малыша. Онивсегдапросятвыбратьсамыхлучших,и еслиу
Соломонахорошее настроение, тоон посылаетмладенцапервого сорта, а уж
если он не в духе, то - не обессудьте, он пришлет очень... забавного. Иногда
он вообще никого не посылал, а то вдруг слал двойнюили даже тройню, это уж
как ему заблагорассудится. Он любит принимать решение единолично, так что не
приведи вас Бог настаивать, чтобыонсчел-таки возможным хотьна этот раз
прислать мальчика, - будьте уверены, Соломон из вредности подсунет девчонку.
Есливымаленькиймальчик,мечтающийосестренке,пожалуйста,пишите
разборчивообратный адрес.Вы себе представить не можете, сколькозаказов
Соломон отослал по неверному адресу!
Тем временем кораблик Шелли понаделал шуму.
Ради него были разбуженыдва советника, которые, исходив бумажку вдоль
ипоперек,решили,чтоприслана онаоченьстраннойособой,которая
заказывает пятерых. Ведь на банкноте, среди непонятных слов "казначейство" и
"карается", стояла огромная пятерка.
- Бред какой-то! - возмутился Соломон и отдал бумажку Питеру, как и все
ненужное и бесполезное, что прибивало к острову.
Однако Питер был вполнеосведомлен оценности бумажки. Иэто еще раз
доказывает,как важнобытьнаблюдательнымв младенчестве.Стакими
деньжищамидобраться до Сада - пара пустяков,размышлялПитер.Для начала он
подробно объяснил птицам, что это целое состояние. И хотя птицы были слишком
хорошовоспитаны,чтобыпотребовать подарокобратно,Питер пере- хватил
несколькоиспепеляющихвзглядов, брошенныхнаСоло-монаивыражающих
крайнее сомнение в его умственных способностях. ПосрамленныйСоломон улетел
на другой конец острова. Питер со всех ногкинулсяза вороном и постарался
его улестить. Конечно, это большой секрет, какему удалось склонить на свою
сторонумогущественного старика. Но вам,таки быть, я скажу, что Соломон
вовсене собирался угро- бить всюсвоювеличавую старостьна беспокойную
должность вождя. Он намеревался потихоньку отойти отдел и провести остаток
дней на благоустроенном тисовомпне в глубинеФиговой Аллеи. Этот пеньон
облюбовал уже давно и ради него неустанно набивал свой чулок. Строго говоря,
чулокбылневполнеего, -когда-то он принадлежал одному зазевавшемуся
купальщику, плававшему околоострова.Теперь же в чулке хранилось сто восемь
бисквитных крошек, тридцать четыре ореха, шестнадцать корочек,перочистка и
шнурок от футбольной бутсы.
Чулок былпочти полон, и Соломонрешил, чтообеспечил себе достойную
старость и пора удалятьсяна пенсию. Оченькстати вэтуминутупоявился
Питер и предложил ворону целыйфунт стерлингов. Он щедро отрезал этотфунт
отсвоейбанкнотыострой палочкой, что навекисделало Соломонадругом и
сообщником Питера. Пошептавшисьнекотороевремя,они объявили общийслет
всех дроздов.
Хитроумныйстарикдляначаласообщил, чтопотрясенмастерст-вом
дроздов и затрудняется назвать кого-либо, кто способен превзойти их в умении
строить гнезда.Такоеначало привелодроздов в прекрасноенастроение, на
что,собственно,и рассчи-тывали Питер иСоломон.Ведь все ссорыу птиц
происходят из-за того,что они немоглиприйтик единому мнению, ктоже
лучше всех строит гнезда.
Некоторые птицы, продолжал Соломон, пренебрегают выстилать гнезда илом,
ирезультат не замедляетсказываться: их гнезда совершенно не держат воду!
Здесьонпобедновздернулголову,всем своимвидомпоказывая, что
использовал неопровержимое доказательство. На беду зябликмиссис Финчяви-
лась наслет безвсякого приглашения. И ужона-то не упустила возможности
использовать паузу.
-Мыстроимгнездадля того,чтобы хранитьтам яйца, а не воду! -
выкрикнула она.
Дроздытутже пересталисамодовольно чирикать,аСоломон так
разволновался, что был вынужден сделать несколько глотков воды.
- Учтите,- сказалон послеэтого,- чтоилзначительноутепляет
гнезда.
-Учтите,- выкрикнула миссис Финч, - чтоесливодапопадет вэто
гнездо, то она там и останется, и ваши малыши утонут!
Дроздыс надеждой взирали на Соломона,ведь никто, кроме него, не мог
переспорить вздорную леди. Но ворон опять разволновался.
- Глотните воды, авось поможет, - не без злорадства посоветовала миссис
Финч. Ее звали Кетти, а все Кетти такие вреднюги!
Соломон сделал еще глоток, и это вдохновило его.
-Еслигнездо зяблика поместитьвводу,-воскликнулон,-оно
размокнет и развалится на куски, а гнездо дрозда останется сухим, какперья
на лебяжьей спине.
О!Какже емуаплодировалидрозды!Наконец-тоониузнали,зачем
выстилают гнезда илом. Поэтому,когда миссис Финч крикнула: "Амы не такие
дураки, чтобыустраивать гнезда вводе, для этого есть деревья!", - дрозды
сделалито,чтодолжныбылисделатьссамогоначала:они прогнали
зарвавшуюся леди.
- Все вы знакомы с нашим юнымдругом Питероми знаете, как он мечтает
добратьсядоСада.Теперьжеоноченьнадеется, чтовы поможетеему
построить лодку...
Дрозды беспокойно заерзали, и Питер испугался, что весь план рухнет.
Соломон поспешил объяснить,что речь идет не о том громоздком чудище, на
котором плаваютлюди. Питеру нужновсего-навсего гнездо, но,хм-м, как бы
это сказать... достаточно большое. Темне менее дрозды оставались угрюмыми.
"Мы слишком заняты, - качали они головами, - а работа предстоит немалая".
- НоПитер не допустит, чтобы вы трудились даром,- вкрадчиво продолжал
Соломон.- Вам, должно быть,известно, что его финансовые дела пошли в гору,
ион станет платить вам за работу столько, сколько вы не получалиникогда.
Питер Пэнуполномочил меня сообщить, что вы будете получать по шесть пенсов
ежедневно.
После этого все дрозды захотели принять участие в работе. И день этот с
тех пор отмечается как праздник иназывается: ДЕНЬ СОЗДАНИЯ ВЕЛИКОГО ГНЕЗДА
ДЛЯ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ.
Случилось это как раз во время дроздиных свадеб и выведения птенцов. Но
в тот год не было построено ниодного гнезда за исключением огромного - для
Питера. И вскоре у Соломона не осталосьнадежды,чтохоть один из дроздов
выполнит заказ с большой земли.
Знаете ли вы,какихмалышей людизаказываютчащевсего? Они просят
сладкоежек и толстячковсямочкамина щеках и ладошках.Как хороши такие
карапузы в колясочках, как уморительно они ходят, переваливаясь и пыхтя!
Да будет вам известно, чтоименно такие малыши получаются издроздят!
Теперьвыпонимаете,вкакомщекотливом положении оказалсявтотгод
Соломон? И как, вы думаете, он выкрутился?
Со всех городских крыш в округе Кенсингтонского Сада он созвал воробьев
иприказалимоткладывать яйцавстарыедроздиныегнезда.Малышей,
появившихся из этих птенцов, Соломонбез зазрениясовести отсылалдамам и
при этом клялся и божился, что выслал им первосортных дроздят.
Впоследствии этот год стал известен на острове как Воробьи- ный. И если
вам доведется встретить в Кенсингтонском Саду толстоговзрослогочеловека,
который так пыхтит,вздыхает и отдувается, будто решил надуться еще больше,
вполневозможно, чтородился он в тот самый Воробьиный год. Спросите у них
сами, если мне не верите...
Питер былотличнымраспорядителем работичестноплатилсвоим
строителям каждый вечер. Дрозды выстраивалисьв очередь на ветке, деликатно
ожидая, пока Питер отрежет от бумажки в пять фунтов достаточно шестипенсовых
кусочков.
Наконец, после месяца неустанноготруда, лодка была закончена. Восторг
Питераувеличивался помере ростаогромногодроздиногогнезда. С самого
начала строительства Питерспалрядомс ним на берегу ичасто просыпался
среди ночи, чтобы шепнуть своей лодке пару ласковыхслов.А с тех пор, как
гнездобыловыстроено ивыстелено илом, Питерсталспатьв нем. Внутри
гнездокоричневое, зато снаружионо веселого,зеленого цвета, потомучто
свитоиз травинок ипрутиков. Конечно же, в гнездеполнопуха и перышек,
которые уронили туда дрозды во время работы.
Все остальныептицы ужасно завидовалидроздам, поэтому предсказывали,
чтолодкаперевернется. Но она устойчиводержаласьнаводе. Еще
поговаривали, что гнездо будет протекать. Нониоднакапля не просочилась
внутрь.
Послеэтого завистники заявили, что у Питера нет весел, и это повергло
дроздов вотчаянье. Но Питер ответил,что весла ему не нужны, потому что у
него естьпарус!И, чутьнелопаясьотгордости,онводрузилпарус,
смастеривегоиз остатков пижамы. В ночь,когда сияла полнаялунаи все
спали глубоким сном,Питерспустил свой корабль на воду.В первую минуту,
сам не зная почему, он оглянулся на родной остров, нопосле этогоего взор
был устремлен только вперед. Он увиделнеясные тени Кенсингтонского Сада и,
не мешкая, направил судно под темную арку моста. Его лицо горело, взор сиял,
ликование было так велико, что совершенно вытеснило страх.
Сначала суденышко так закрутилось, что вскоре оказалось на том же самом
месте,откуда отправилосьвплаванье.Питерупришло вголову укоротить
парус, оторвав от пижамырукав,но егосразу же повалило навзничь порывом
встречного ветра, и нашмореплаватель благоразумнорешил оставить всекак
есть. Но не тут-то было: его вдруг повлекло к черным тенямдальнего берега.
Питер вообще-то знал, что тени сами по себе не опасны, но, на всякий случай,
еще разподтянувпижаму, обходил убежищетеней до тех пор, пока не поймал
попутный ветер. И тогдаон помчался с такой бешеной скоростью, что рисковал
врезаться в опору моста. Ему все-таки посчастливилосьпроскочить под аркой.
И наконец-то он очутился у берегов вожделенного Сада. По пути к бухте гнездо
чуть неразбилось.Оно налетело на подводныйриф, и Питеравыбросилоза
борт.Онбы,ясноедело, утонул,если бы всамыйпоследниймомент не
передумал и не вскарабкался на борт.
Потом,как водится, разразился СТРАШНЫЙ ШТОРМ. Подобного реваволни
завыванияветраПитеру раньшеслышатьнеприходи-лось.Впрочем,все
закончилось так же быстро,как и началось. Питер приготовился
пришвартоваться. Но вдруг онувидел на берегу толпу разъяренного маленького
народца, весьма невежливо предлагавшего ему отдать швартовы и провали-вать
подобру-поздорову, поскольку уже давно наступило Время Закрытия. Вдобавок ко
всему толпа была вооружена стрелой, забытой в Саду кем-то из детей.
Питер,поняв,чтопереднимфеии эльфы, крикнулим,чтоон не
обыкновенный мальчик, а потомучтиводобавил, что вовсе не желает нарушить
их покой, а, напротив, ищет их расположения... В конце своей изысканной речи
он все-таки предупредил,что еслиони будут строитьемукозни, топусть
пеняют на себя.
Нотут одна из фейразглядела, что перед ними всего-навсего маленький
голенькиймальчик, чтопо бурным водамСерпантинаплыветонвптичьем
гнезде,апарусомему служит обрывок пижамы вцветочек.И тогда все феи
начали громкоплакатьижалетьнесчастногомалыша. Чтож,таковывсе
женщины. Потом они спочестямипроводили Питера к своей королеве,которая
высочайше даровалаемувсепривилегии обитателя Садаво ВремяЗакрытия.
Отныне, куда бы ни взбрело в голову пойти Питеру в Саду,феи и эльфы должны
всячески ему потворствовать. Таков былпервый визит Питера в Кенсингтонский
Сад.
Произошло это давным-давно.Но ведь Питер Пэн никогдане взрослеет. И
если бы вы могли попасть в Сад во Время Закрытия (что совершенно исключено),
вы бы увидели того же Питера, несущегося под парусомиз пижамыили идущего
на веслах под аркой моста в своем дроздиномгнезде. Парусом он правит сидя,
а вот гребетстояна носу. Как уПитерапоявилось весло,явамсейчас
расскажу.
Как только забрезжит утро, наступает Время Открытия Ворот и Питеру надо
поторапливатьсяобратнона остров. Ведь он не доконцачеловек,поэтому
избегаетвстреч с настоящими людьми. Но до этого у него полновременидля
игр в Саду, а играть онлюбит так же, каквсе нормальные дети. Загвоздка в
том,что играетПитернуСОВЕРШЕННОнеправильно! Видители, у него нет
никого, кто быобъяснил,какиграют настоящие дети.Феииэльфы обычно
прячутся до сумерек, поэтому ничеготолком не знают. А птицы хотя иделали
вид, что могут поведать Питеру уйму важного, на самом деле знали очень мало.
Единственное, очем они рассказали достоверно, так это обигре в прятки, и
Питер часто играл в прятки сам с собой. Даже утки из Круглого Пруда не могли
объяснить Питеру, что делает Прудтакимпритягательным для мальчишек.Вот
почему Питербылтак ужасающенеобразованввопросах мальчишечьихигр.
Например,он часто играл в кораблики. Но, силынебесные, ЧТО он запускал в
плаванье! Вы не поверите, нокорабликами он считал жестяные обручи, которые
девчонки крутят на поясе, а мальчишки гоняют по траве. Питер находил забытые
обручинаберегуиупорнотаскалихпомелководью,невзирая натот
прискорбный факт, что онинеизменно тонули. Однажды, найдя детское ведерко,
Питеррешил, чтов нем нужно сидеть,и уселсятак глубоко, что елесмог
выбратьсянаружу. А на Горке ему встретился воздушный шарик, который весело
подпрыгивал, будто играл сам с собой. Питеруудалосьегоизловить.Птицы
рассказывалиему,чтомальчишкилюбят играть,пинаямячик.Питер,не
сомневаясь, что перед ним именно такой мячик, изо всех сил ударил пошарику
ногой... А потом почему-то нигде не мог его найти.
Но самой удивительной находкой была детская коляска. Питер обнаружил ее
недалеко отвхода в Зимний Дворец Королевы фей.Неисключая, чтоколяска
вполне может быть живой, Питер учтивопоздоровался сней, но не дождавшись
ответа,робко дотронулся до, как ему показалось, ее плеча. И - ужас какой -
онабросиласьпрочь!Посколькуубегалаколяска,а неон,то Питер не
испугался и хотелбыло поймать незнакомку. Но вдруг... коляска остановилась
и, после короткого замешательства,двинулась прямехонько на него. Тут уж он
не стал мешкать и пустился наутек. Не думайте, однако, что Питер струсил. Он
вернулся на следующуюночь,держа горбушку хлеба водной руке ипрутик в
другой.Но коляска убежала безвозвратно, иПитерне раз сожалелосвоей
минутной слабости. Впрочем, я отвлекся. Я ведьобещал рассказать провесло
Питера Пэна. Таквот,это былаобыкновенная детская лопатка. Питер, когда
нашел ее, сразупонял, для чего онапредназначена,- конечно же, чтобы ею
грести, гордо стоя на носу корабля!
Признайтесь, вам жалкоПитера из-за того, что он не знал детских игр и
все путал? Конечно,егоможно пожалеть, нотолько са-а-амую малость. Ведь
он-то был уверен, что проводит время в Саду лучше всех.
Питер Пэн оченьвеселый.Он настолько веселее вас, насколько вы веселее
своегопапы.Икрометого, уПитераестьдудочка! Джентльмен, однажды
возвращавшийся домой поздно ночью, даже написал в газету, что слышал соловья
в Кенсингтон- скомСаду. Вы можетесмело давать опровержение -ведь вту
ночь не соловей заливался в Саду, а Питер Пэн играл на своей дудочке.
Впрочем,естьодно, за что Питера можно пожалеть - за то, чтожил он
без мамы. Хотя - сам виноват. Ведь навещал же он ее -и что из этого вышло?
А что вышло - это уже следующая история...


Время закрытия

Ужасно трудно хоть что-нибудь разузнать офеях. Только одно известно о
нихнаверняка:волшебныйнародецвсегдаобитаеттам,гдеестьдети.
Давным-давно,когдавКен-сингтонском Садузапрещалось выгуливать собак,
детям вход вСад тоже был категорически воспрещен. И, представьте себе, там
не было ни одной феи. Когда же детей разрешили, то целыестаи фейи эльфов
ежевечернестали прибывать в Сад, где обитаютипо сейдень.Увидеть их
трудно. Отчасти потому, что живут феи наклумбах,ходить по которым никому
нельзя,но ещеиоттого,чтоволшебныйнародецнаредкость хитер,а
временами и коварен. Они не так хитры и осторожны ПОСЛЕ ЗАКРЫТИЯ, но ДО него
- это просто ужас! Когда тыбыл птицей,то общался с феями накоротке; став
младенцем,ты ещекое-что о них помнили совершеннонапрасно не записал!
Потомучто,вырастая, человекначисто забывает самые важные иинтересные
вещи.Аподросши еще капельку,начинаетсчитатьвсе забытоевыдумкой и
ерундой.Я дажеслышало таких детях, которые утверждали, будто ни разу в
жизни не видели ни одной феи. Самое смешное, если говорили они об этом, стоя
вКенсингтонскомСаду,гдефейтак много,что взгляд невольнонаних
натыкается. Да вот толькораспознать их невозможно, потомучто феи обожают
притворяться чем-нибудь другим. Любимый ихтрюк -это,конечно,
прикидываться цветами. Дело в том,что все феи - потрясающие кокетки, дак
тому же их столицарасположена направом берегу Бухты Фей, сплошь заросшем
цветами.Так чтовыглядеть цветком-это не толькохорошийтон,нои
отличный способ маскировки.
Обычно феинаряжаютсяв тонцветам, меняя фасоны ирасцветки одежды
несколько раз за сезон. Увидеть фею можно двумя способами, причем совершенно
противоположными. Во-первых,стоя у ограды клумбы. Необходимосделать вид,
что феи тебявовсене интересуюти смотришьты совсем вдругую сторону.
Тогда краешком глаза ты обязательнозаприметишь какую-нибудь легкомысленную
фею, порхающую над цветами. Другой способ,которым мыс Дэвидомчастенько
пользовались,- это уставиться всамую гущу цветов. Черезнекоторое время
однаизфей, прячущихся там, неудержится иморгнет.Детская Аллея, как
известно,неменьшеБухты Фейславитсяцветочнымиклумбами,поэтому
неудивительно,чтоэтоизлюбленное место свиданий эльфови фей.Детская
Аллеясвязанауволшебногонародцасоднойпренеприятнейшей историей.
Однажды двадцатьчетырефеи-школьницы, накинувнаплечипелеринкииз
гиацинтов, отправились на прогулку. Как вдруг их учительница прижала к губам
пальчик:"Тс-с-с!" Все они замерли на свежевспаханной клумбе, притворившись
гиацинтами.К несчастью, то,что насторожило учительницу, оказалосьдвумя
садовниками, пришедшими посадитьновые цветына пустуюклумбу.Садовники
катили перед собой тележку, доверху наполненную саженцами. Каково же было их
изумление, когда клумбаоказалась уже занятой."Жаль вырывать гиацинты", -
сказал один садовник. "Но ведь Его Светлость приказали..." - ответил другой.
И они, опорожнив тележку, начали вырывать школьниц искладывать их, измятых
и перепуганных, на дно.
Иучительница,иученицы такприлежно притворялись цветами,что их
увезливдальний конецсадаи свалили в силосную яму, откуда они сбежали
глубокойночью, растеряв впаникешляпки и перчатки.Родителибедняжек до
тогопереволновались,чторазнесли школу в щепки. Хотя увидетьэто нам все
равно не удалось бы,потому что дома фей,будь они целые или разоренные, -
полнаяпротивоположностьчеловеческим жилищам. Наши домамы отлично видим
днем, но они совершенно невидимывтемноте.Домаже фей, наоборот, видны
ночьюи незаметны при свете дня. Авсе потому,чтоони покрашенывцвета
ночи,а яне знаю никого, кто видел ночь вдневное время. Это незначит,
однако,что дома фей сплошьчерные. Ночь,каки день, окрашенав разные
цвета, но только более яркие и волшебные.Неверите? Тогда посмотрите, как
ослепительно сияет лампочка в одиноком ночном окнеикак невзрачен и тускл
еесвет, когдазаокномсветитсолнце.Королевскийдворецсложениз
множества мелких стеклышек самых неожиданныхцветов и оттенков, и я не знаю
королевскойрезиденции прелестнейэтой.Впрочем,жизнь королевы втаком
дворце несколько утомительна: волшебныйнародец весьма любопытен и не прочь
провести свой досуг, прижавшисьносом к дворцовымстеклам. Может, от этого
носы у фей и эльфов курносые?
Самое главное различие между людьми и эльфами -не в росте,не в знаниях,
не в местах обитания; главноеразличие состоит в том, что феиникогда и ни
при каких условиях не делаютничего полезного. Когдасамый первый младенец
засмеялсяв самый первыйраз, его смех рассыпалсяна тысячи осколков.Из
этих-то осколков и возникли феи. А теперь пойди и спроси увзрослых - какую
пользуможноизвлечь издетского смеха? Примерностолькожепользыот
деятельности волшебного народца. Это совсем не значит, что они бездельничают
весь деньнапролет, как раз наоборот -всефеи выглядятужасно занятыми, у
них нетбуквально ни минуточки, чтобы передохнуть.Но если бы ты спросил у
них, что же они, собственно,делают, ты быпоставил ихвтупик. Взрослым
этого не понять, но феиВСЕРЬпЗ считают, что делать все нужноПОНАРОШКУ, а
иначетолько хорошее дело испортишь.Их почтальон носит на ремне блестящий
рожоки играет на нем походные марши, когдаегохорошенько попросишь.Но
если тебе нужно отправить письмо, то лучше выкиньего сразу, потому что для
такогопустогоделапочтальонани зачтонедозовешься.В ихгороде
построены самые красивыев мире школы, но даже не мечтай в нихчему-нибудь
научиться! Самый маленький ученик по праву МЛАДШЕНСТВА выбирает учительницу,
но, кактолько таначинает перекличку, дети объявляют переменку, с которой
возвращаются лишь к концу четверти, чтобы устроить учительнице
хо-о-рошень-кую контрольную.Кстати, право МЛАДШЕНСТВА - самое важное право
фей и эльфов.Заключается онов том, что самый маленький признаетсясамой
важной персоной, вплоть до того, чтосам можетназначить себя принцемили
принцессой. Многие младенцы немогут забыть обэтомправе ипо наивности
своейполагают, что в человеческих семьях такиеже порядки. Вот почему они
принимаюткакдолжноебесконечныевосторгитетушек инянюшек.Тебе,
наверное, приходилось видеть, как твоя маленькая сестренка, выделывает порой
такие штучки, какиени мама, ни няня тебе ни за что бы не спустили? Тоона
вскакивает, когда ведено сидеть, то ни вкакую не хочет спать, когда у всех
слипаютсяглаза, атовдругвалится в грязь, стоитнарядить ее вновое
платьице. Ты, ясное дело, считаешь этоозорством, но малышка простоеще не
отвыкла вести себяпо-фейски. Через год- два она,конечно, смирится с тем,
что сталачеловеком, научитсяговоритьпо-человечески,но покаспособна
изъясняться только на фейском наречии, то есть непрерывно лепечети хнычет.
Единственныевзрослые,которыенемного понимаютпо-фейски, -это мама и
няня,ведьим частоприходится иметь делос малышами.Мама иняня первые
начинаютдогадываться,чтоневразумительное"дам-да-да"твоей сестренки
означает: "Дайте-ка мне эту прелестную вещицу", а ее "пух-пух" - ничто иное,
как: "Тебе очень идет твояноваяшляпка". Как-то Дэвид, сильносжав виски
ладонями,припомнил несколькофейских фраз из тех времен, когда онсамбыл
дрозденком. Я спросил, не из птичьего ли языка эти слова,ноДэвидстоял на
своем:слова были о приключениях и чуде- сах,а птицытолько и говорят, что о
гнездах.Дэвид помнил, что, перескакивая с места на место, птицы ведут себя
точь-в-точь, как дамы передвитринами:"Нет-нет,этот цвет гнезда мнене
пойдет". - "Ах,хорошо бы пуститьоборочку покромке". - "А вот миленькая
вещица!" - "Боже, да на это же просто нельзя смотреть!"
Фейи эльфов подобные пустякине трогают, им интересны дела поважнее.
Например, танцы...
Волшебныйнародец предпочитает проводить свои балыпрямона открытом
воздухе. Даже спустя неделюна газонах КенсингтонскогоСада можноувидеть
кругипримятойтравы,которые людииздавнаназываютВедьмиными или
Магическимикругами. Эти кругифеинеделаютспециально,апросто
вытаптывают, вальсируя круг за кругом всю ночь напролет. Если ты нашел грибы
на обочинетакого круга, знай:это стулья, которыеприслуга забыла убрать
после праздника.
Есть способ узнать о предстоящем бале заранее.
Тынавернякане развидел табличкинаворотах Сада, сообщающие, во
сколько он сегодня закроется.
Таквот,эти хитрые создания тайком подменяют таблички накануне бала.
Например, вешают табличку, что Сад закроется не в семьчасов, как обычно, а
в половине седьмого. Это позволяет феям начать бал на полчаса раньше.
Еслибывтакуюночь нам посчастливлосьоказатьсявСаду,как это
случилось снебезызвестнойМеймиМеннеринг,мы бызасталиудивительное
зрелище: сотниочаровательных фей спешат на празднество, эльфывпарадной
военной форме так исверкают галунами. Форейторы лихо управляютэкипажами,
слугинесутсявпереди,державруках зимнюювишню,которая служитим
фонариками.
Гардеробнаяуже полна фей, надевающих серебряные башмачки и получающих
номерки за сданные пелерины. Цветы толпами стекаются со всейДетскойАллеи
поглазеть на роскошное празднество, и феи ужасноим рады, потому что у роз,
например, без всяких церемоний можно одолжить булавочку.
Обильныйпиршественныйстол готов принятьгостей. Королева сидитво
главе, а за ее троном стоит бессменный лорд Чемберлен с цветком колокольчика
вруке,которымон трясет всякий раз,когда Ее Величествуугодно узнать
время.
Особой популярностью у фей пользуются винатрех сортов: из чернослива,
из барбариса ииз подснежников.Право виночерпия, естественно, принадлежит
королеве, нобочонки так тяжелы,что Ее Величество потчует своих подданных
понарошку.
Начинают обычносбутербродов размером с трех-пенсовик, азакусывают
пирожными, которые так малы, что даже не крошатся.
Феичинно рассаживаютсяна грибы вокругстола и поначалу ведутсебя
оченьпристойно. Носпустянекоторое время онисо-вершенно забываюто
хорошихманерах, делают птичекиз бумажныхсалфеток,лезутпальчиками в
масленку,а некоторые даже ползают прямо по скатерти, слизывая с тортов цветы
из крема и взбитыхсливок. Когда королева замечает, до чего дело дошло, она
знакомподзывает слуги приказываетувестии умыть разошедшуюся публику.
После чего объявляются танцы.
Ее Величество открывает бал,а лордЧемберлен семенитсзади, несяв
рукахдва кувшинчика, в одном из которых -настой желтофиоли, а в другом -
сок купены, или, как ее еще называют, Соломоновой печати. Настойжелтофиоли
хорош дляприведения в чувство танцоров, рухнувших визнеможении наземь, а
сок купены помогает от ушибов.
Синякииушибы-нередкоеявлениенабалууфей, ибооркестр,
распалясь,играетвсебыстрееибыстрее, танцорыпытаются угнатьсяза
музыкой, пока ноги уних не перепутываются и все до одного не оказываются в
куче мале.
Думаю,ты ибезменя прекрасно знаешь, что оркестромслужитфеям и
эльфам ПитерПэн.Он сосвоей дудочкойсидитв центре круга,иза все
времена, пока существуют феии проводятся ихбалы,лучшеймузыкиникому
слышать не доводилось!
Феи- очень благодарные существа при всех своихнедостатках.Однажды
был дан бал в честь совершеннолетия принцесс (а этого возраста феи достигают
в свой второй день рождения, причем дни рождения они отмечают каждый месяц).
Юные Высочества заранее пообещали Питеру, что вэтотденьбудет исполнено
его самое заветное желание.
И вот торжественный момент настал.
Королева важно прошествовала к своему трону и незнакомым величественным
голосом приказала Питеру Пэну преклонить колена. После этогоона произнесла
длинную непонятную фразу, которую Питерпо простоте душевной счел волшебным
заклинанием.ЕеВеличествовысказалосьв томсмысле, чтоза выдающиеся
заслугивкультуре,музыкальномразвитиифей вообщеипопуляризации
танцевальной музыкив частности,ЕеВолшебное Величествовысочайше
соизволяетвыполнитьсамоезаветноежелание своегоподданного, другаи
музыканта Питера Пэна.
Все эльфыи феи столпилисьвокруг Питера, стремясь получше расслышать
его просьбу, но Питер молчал, не зная, чего же он хочет больше всего.
- Еслия пожелаю вернутьсяк своей маме, -наконец вымолвил он, - вы
сможете это исполнить?
Что и говорить, такой поворот событий поверг фей в замешательство, если
несказать -впанику. Ведь выполнив просьбуПитера, они собственноручно
лишили бы себя возможности танцевать под его музыку.
Но хитрая королева презрительно вздернула носик и хмыкнула:
- Всего-то? Уж просил бы чего-нибудь побольше...
- А что, разве мое желание маленькое? - изумился Питер.
-Не больше,чемэто,-королевасоединила большой палецс
указательным.
- А какого размера должно быть самое заветное?- поинтересовался Питер.
Икоролевауказала насвойшлейф,который, помоде тоговремени,
тянулся через весь танцевальный круг.
Что-то прикинув, Питер сказал:
-Хорошо,я согласен на дважеланиясредних размероввместо одного
большого...
Феи были неприятно поражены сметливостью Питера, но его этоничутьне
смутило. Он пожелалслетать к маме, но справом возвращениявСад,если
вдруг эталеди окажетсянеподходящей.О своем втором желании он предпочел
пока помалкивать.
- Ядамтебевозможностьдолететь додома,-предупредила Питера
королева Меб, - но я бессильна открыть перед тобой двери...
- Когда я улетал, окнобыло отворено,- сообщил ей Питер,- мамавсегда
держит окно открытым, потому что она никогда не перестает ждать меня.
- Откуда ты это знаешь? - изумились феи.
Но Питер этого объяснить не мог.
Что ж,феямничегоне оставалось, кроме как сдержать честное волшебное
слово.Они изо всех сил замахали крылышками, отряхивая с них пыльцуна плечи
Питера.Питер почувствовалвплечах приятноежжение,а потом вдруг стал
подниматься вышеи выше,пока не взлетел надСадом.Порывом ветеркаего
подняло над крышамиближайших домов. Летать было до того восхитительно, что
Питер ине подумалторопиться к дому своеймамы. Вместо этого оноблетел
куполсоборасв. Павла, слетал к ХрустальномуДворцу, набреющемполете
спустилсяксамымводамТемзыи неспеша полетел вдольнеедо дворца
Регента. Пока ондобирался домаминого окна,унего окончательно созрело
второе желание. После посещения родного дома (теперь это уже не казалось ему
таким уж обязательным) Питер решил стать птицей.
...Окно было распахнуто. Своюмаму он увидел сразу, как только влетел.
Она спала, положив ладонь подголову,и ямка в подушке под ее головой была
похожа на уютное гнездо, выстеленное ее благоухающими земляникой каштановыми
прядями.Питер,примостившисьна краю кровати, внимательно вглядывалсяв
родное, полузабытое лицо. Впрочем,он моментально вспомнил, как онавсегда
распускала на ночь волосыинадевалачто-тотакое воздушное, срозовыми
оборками, обрамлявшими нежный овал ее лица. Он был счастлив, что мама его не
подвела и оказалась такой симпатичной. Только печальнаяморщинка меж бровей
немногопортила ее. Питерзнал,когдаэта морщинка поселилась на мамином
лице. Одна еерука все время беспокойно скользила по подушке,будто искала
кого-то, чтобы крепко обнять. И он знал, кого она ищет и кого хочет обнять.
Онзналтакже, чтостоит емуоченьтихо позватьееи она тутже
проснется. Мамы всегда тут же просыпаются, узнавая наш зов из тысячи других.
Онарасплакаласьбыотсчастьяикрепкообнялаего.О!Какбыон
обрадовался! Но несравненно большую радость он доставил бы ей.
Он нисколько несомневался,что такой умный,разностороннийи
необыкновенныйребенокможет осчастливитьлюбую, дажесамуюпридирчивую
маму.Ничего неможетбытьприятнее,думал Питер,чемзавеститакого
мальчика. Это не только приятно, но и лестно, почетно, а также выгодно...
Но почему жеон так долго сидит на спинке кровати? Почемунекрикнет
наконец: "Мамочка, я вернулся!"
Если бы я сказал,что Питер окончательно ибесповоротно решил вернуться
домой,тоунас получиласьбыхоть и прекрасная,носовершенно другая
сказка. На самом деле Питер Пэн вглядывался то в милое лицо своей мамы, то -
в ночь за окном.
Безусловно,размышлялПитер,нелишеноприятностиопятьстать ее
мальчиком, но, с другой стороны,что за денечки были в Кенсингтонском Саду!
Да и уверен ли он, что ему доставит удовольствие вновь кутаться в одежду?
Он вспорхнул с кроватии открылшкафчик. Его вещи по- прежнему лежали
наместе,аккуратно выглаженные и переложенныеветочкамилаванды.Но он
никакне мог вспомнить, чтоже с нимиделают.Питер попытался пристроить
носки сначала наруки, апотом на ноги,нои тои другое показалось ему
излишним.
Возможно,Питерслишкомгромкопыхтел,натягиваяноски, аможет,
скрипнула дверцашкафа,но... егомамапроснулась!Он услышал,как она
позвала его:" Питер!" Мама так бережно произнесла его имя, будто это самое
прекрасное слово на свете.
Питерзатаил дыхание, недоумевая, как мама догадалась, что этоименно
он.Если бы она ещераз позвала его, то он с криком "Мамочка!" бросился бы к
ней на шею, но она ничего больше не сказала, только горестно всхлипнула.
Когда Питер решился выбраться из-за дверцы шкафаи взглянутьна маму,
онаопять спала и толькослезыкатились по еещекам.Питер былубит ее
горем. И, как ты думаешь, что он сделал? Он достал свою дудочку и заиграл на
ней самуючудеснуюколыбельную,которая толькозвучала на этой земле. Он
играл с тем же трепетным чувством, с каким мамапроизносила его имя.И еще
он втайне надеялся,что мама проснется и скажет: "О Питер, как замечательно
ты играешь!"
Но кактолькомамапересталавыглядетьнесчастной,Питеропять
пристально вгляделся в даль за окном.
Нет-нет,он неулетит,конечно,навсегда,онтвердорешилстать
мальчиком своей мамы,но... Но что-то мешало ему сделатьэто прямо сейчас.
Это "что-то"былоеговторым желанием. Он больше не хотел быть птицей, но
каким бы нибыло егоновое второе желание, ононе исполнится, если онне
вернется к феям. Более того, стоит ему даже отложить возвращение на короткое
время, легкомысленные феи попросту забудут о своем обещании.
Он спрашивал себя, неужели он так бессердечен, что не скажет последнего
"прощай" Соломону? Да и проплыть последний раз под парусом тоже неплохо...
Такие доводы в запальчивости приводил Питер своей спящей ма- ме. "А как
было бы здорово рассказать об этомприключенииптицам", - радостно говорил
он ей.
"Яобязательно,обязательно вернусь",- убеждалонспящуюмаму,
направляяськ окну.Ивэтотмоментонискренневерил,что выполнит
обещание...
Ещедважды Питер прилетал кокну своеймамы. Окно, естественно, было
открыто, и Питеру ужасно хотелось залететь и поцеловать ее. Но каждый раз он
боялся ее разбудить, поэтому играл поцелуй на дудочке, сидя на подоконнике.
Много, слишком много дней, ночейи даже месяцевпролетело, прежде чем
Питеробъявилфеям второе желание. Ияне знаю, почемуонТАКмедлил.
Конечно, немало времени ушло на прощанья со всеми: с закадычными друзьями, с
друзьямидрузей,с шапочными знакомыми. Он попрощалсядаже с бестолковыми
утками (и напрасно, ибо через минуту после церемонии они не могли вспомнить,
зачемже их побеспокоил этот непоседливыймальчишка).Питер облетел самые
заветные уголки Сада,затемсовершилпоследнееплаванье,потом -самое
последнее,а потом сплавал еще раз пятьдесят в самый наипоследнейший раз. А
уж сколько прощальных балов и ужинов было дано в его честь - не сосчитать!
Ещеоднаи,пожалуй,самая приятнаяпричинаегомедлительности
заключалась в том,что...Питеру незачембылоторопиться! Ведьонзнал
наверняка: мама никогда-никогда не перестанет ждать его, она никогда-никогда
не закроет окна.
Эта причина несказанно огорчала старогоСоломона:он считал, что стыдно
и вредно пользоваться ожиданием инадеждойлюбящихсердец. Соломон внушил
птицам несколькозолотыхистин, помогающих имв жизни.Он говаривал: "Не
откладывай на завтра то, что можешь сделатьсегодня". И еще: "Второго шанса
не бывает".
Питер же легкомысленно преступал Соломоновы заповеди.А птицы, видя, что
этонамного приятнее,тоже становились деньото дня все более
необязательными.
Феи,в отличие отСоломона, нерасторопностьюПитерабылидовольны.
Болеетого, онимечтали,чтобыПитер никогда не улетал изСада и всегда
играл на их балах. Коварные существа шли на всякие уловки, лишь бы подловить
Питеранапустяковойфразе,типа: "Я хочу, чтобытраванебылатакой
мокрой". Анекоторые из нихспециально танцевали дольше положенного, чтобы
Питерсказал: "Я хочу, чтобывы посмотрели на часы". Тогда феи сказали бы,
что это и есть его второе желание. Но Питер каждый раз обманывал их надежды.
И если случайно выпаливал: "Я хочу...", то тут же замолкал.
Поэтому, когда он торжественно объявил: "Я хочувернуться кмоей маме
отнынеи навсегда!" - феям ничего не оставалось, кроме каквновь стряхнуть
пыльцу на его плечи и позволить ему покинуть Сад.
Как только Питер поднялся над Садом, он почувствовал, что очень спешит.
Так сильноемузахотелосьувидеть мамуплачущейот счастья.Он заранее
гордился, чтоон- единственныйчеловек насвете,которыйслегкостью
заставит ее забытьо печали иосчастливит на всюжизнь. Питер нисколько в
этом несомневался, как не сомневалсяи втом, что скоро, оченьскоро он
уютно угнездится в ееласковых объятьях. На этот разон даже не кружил над
городом, апрямиком полетел к заветному окну, которое всегда для негобыло
распахнуто!
...Единственноеокно вмире, которое ждалоего на этом свете, доброе
окно его самой красивой мамочки, только и мечтающей о встрече с ним...
Это окно было закрыто! Онобыло заперто на засов, а для надежности еще
и забрано железной решеткой.
Приникнувкметаллическимпрутьям,Питерразглядел своюдорогую
мамочку.
Спрекрасной, радостной улыбкойнагубах, онамирноспала всвоей
постели! Ее рука, которая обычно беспокойно искала кого- то, чтобы обнять...
Эта рука крепко обнимала другого, нового мальчика!
- Мамочка! Мамочка! - закричал Питер, но она не услышала.
Напрасно царапалон ногтями замок, напрасноколотил своими маленькими
кулачками по прутьям решетки...
Он медленно развернулся и полетелобратно в Кенсингтонский Сад, горько
рыдая и потирая ушибленные ладошки.
Большеникогда онневиделсвоей мамы. Больше никогдане игрална
дудочке унее под окном. Он вообщепостарался забыть,где ее окно и какая
она сама... А ведь он так мечтал стать для нее надеждой, опорой, гордостью и
отрадой!
Увы,Питер,-слишкомдолгомыиспытывалиее любовьи терпенье,
самоуверенно повторяя в мечтах красивые слова ирепетируя эффектные позы...
Совсеминачепредставлялимысвоеторжественное появленье! Напрасно
возлагали такие большие надежды на пресловутый "второй раз".
Эх,Питер,Питер!Не ты первыйсовершил этуроковую ошибку.НО-
другогоразанебывает, не выпадает новогошанса- правздесьстарина
Соломон. Икогда мы, самоуверенныеи умиротворенные, наконец добираемся до
заветного окна, выясняется, что для нас наступило Время Закрытия.
Аэтижелезные решетки, поверьмоему горькомуопыту,мальчик,эти
железные решетки затворяются навсегда...


Волшебный домик

Вы ненайдете ни одного англичанина, который, пребывая в здравом уме и
твердойпамяти, ничегонезнал быоМАЛЕНЬКОМВОЛШЕБНОМДОМИКЕВ
КЕНСИНГТОНСКОМ САДУ. Этот домик - единственный в своемроде: преждевсего,
потому чтоэто первое и последнее, что феи сделали не ПОНАРОШКУ, а НА САМОМ
ДЕЛЕ, а во-вторых, потому чтофеи его сделали для... ЛЮДЕЙ! Впрочем, домика
этого никто, кроме трех-четырех человек, невидел, да и те"три-четыре" не
ВИДЕЛИ его, а в нем ночевали. Ведь когда ты спишь, то ничего, кроме снов, не
видишь, и рассмотретьхоть что- нибудь можно лишь проснувшись и отступив на
шаг. А еслииздалекасмотреть,то толькоогонькивокошках разглядишь.
Обычно эти огоньки видны после Закрытия. Многие дети замечали их. Но все эти
наблюдения - сущаябезделицапосравнению с тем,что довелось увидетьи
пережитьзнаменитой Мейми Маннеринг. Именно дляэтой замечательной во всех
отношениях девочки был впервые построенВолшебный домик. Меймибыло четыре
года, и днем она старалась вести себя так, как подобает леди ее возраста: не
запихиватьвротвсе пирожноецеликом, не вытирать руки оюбкуибыть
обходительнойсняней,молочником,собакойпокличкеПринцУэ,ав
особенности со своим братомТони.Тони уже стукнулошесть лет, и с высоты
своего зрелого возрастаон неустанно занимался воспитанием Мейми.Впрочем,
Меймибыла ему почтиблагодарна. Правда,правда.Ейдаже льстило(хотя
другихэтопривело бы в ярость), когдаТониотвешивал ейвоспитательный
подзатыльник.Онавсегдастараласьподражатьему,как этоделаютвсе
обыкновенныедевчонки. Она и была таковой. Вот, например: если они играли в
мяч, то всегда продували из-за этой, с позволения сказать, Мейми, ведь когда
ей посылали подачу, она и не думала ее брать, а ждала, когда мяч упадет к ее
ногам,- и это толькодля того, чтобы ВСЕ увидели, что на ней новые туфли!
О-бык-но-вен-на-ядевчонка!Нотолькоднем.Стоилопервымтенямночи
заскользитьпо стенамдетской, великолепный Тонитерялсвою безграничную
власть над сестрой. Более того, он начинал поглядывать на Мейми с опаской. И
неудивительно: всумеркахуМеймипоявлялсяособыйвзгляд.Этобыл
таинственный,пристальныйвзгляд,которыйтак отличалсяотбеспокойных
взоровеебратца. Именно повечерам Тонизадаривалсестру своими самыми
любимыми игрушками (которыеутром почему-то снова оказывалисьуТони),а
Мейми принималадарыс этойсвоей загадочнойулыбочкой. О-О-О! Неуклонно
при-ближалосьвремя,когдаих отсылаливпостель! ИужтогдаМейми
становилась просто невыносимой. Тониумолял ее не делать ЭТОГО, мама и няня
строго-настрогозапрещалиейЭТОделать,но Мейми толькозагадочно
улыбалась. И вот, когда они оставалисьодни при неверном свете ночника, она
принималасьшептать: "Т-с-с, чтоэто, слышишь?" Тони поспешно прятался под
одеяло. "Смотри, Тони,ОНО все ближеи ближе, -повышала голос Мейми, - я
чувствую, ОНО подкрадывается к тебе, ОНО тянет тебя за одеяло..."
Мейми не унималась дотех пор, пока Тонис воем не срывался с кровати
и, как заяц, петляя, бежал в гостиную. Когда же, в сопровождении мамы, папы,
няни,собакипокличкеПринц Уэ и всех гостей, присутствующихвданный
момент в доме Маннерингов, Тони возвращался в детскую, Мейми... мирно спала!
Без всяких угрызений совести, представьтесебе. Спала, как ангел. И это, на
мой взгляд, только усугубляло ее вину.
Естественно, чтов Садудети гуляли днем, поэтому Тонибыл неизмейно
важени разговорчив. Из его речей следовало, что он очень отважный мальчик,
и никто не гордился его отвагойсильней и искренней его сестры Мейми.И уж
совсемпреклоняласьМеймипередрешимостьюТониостаться вСаду после
Закрытия. "О, Тони,-говорилаона, заикаясь от уважения,-но ведь феи
ужаснорассердятся!" -"Так яих и испугался!" - беззаботно отвечал Тони.
"Может быть, -трепеща говорилаМейми,-Питер Пен покатает тебяна своей
лодочке". - "Я думаю, мы с ним столкуемся", - отвечал Тони.
Неудивительно, чтоМейми такгордиласьсвоимбратом. Однако Тони не
стоилотак громко хвастать своейотвагой.Какиследовало ожидать,его
услышалифеи,ибедномуТониотнихпростожитьяне стало.Тоони
подпиливалистолбикгазоннойограды, накоторуюсадился Тони, и бедняга
кубарем катился в кусты. То они травинками спутывали шнурки на его ботинках.
Иной раз наиболее отчаянные эльфы ставили Тони подножки, а самое подлое, что
вовремя последних мальчишечьих соревнованийэти вреднюги подговорили уток
утопить именно его, Тонин, кораб-лик! Большинство злоключений,
сваливающихся на твоюголову вКенсингтонскомСаду, подстроено феями, так
что, прежде чемсказать о них что-то не очень лестное, как следует оглядись
по сторонам.
Мейми,сестра отважного Тони,принадлежала к числутехприземленных
натур,которыелюбят превращать прекрасные мечты во что-токонкретное, им
вечнонужно знатьточныесрокииплан действий. Тони к такимлюдямне
принадлежал. Поэтому на вопрос Мейми: КОГДА ИМЕННО останетсяТони в Саду на
ночь, он лишь легкомысленно отмахнулся: ДА...КОГДА-НИБУДЬ... При этом было
совершенно ясно, что КОГДА-НИБУДЬ наступит не сегодня, не завтра и даже не в
ближайшую среду. Так проходила неделя за неделей. Теперь Сад сверкал снежной
белизной, а Круглый Пруд сковало льдом, не настолько, правда, крепким, чтобы
кататься наконьках,но камушки,брошенныеналедуже отзывались
таинственным, предрождественским звоном.
Когда Тони и Мейми пришли в Сад, они хотели немедленно бежать к пруду и
камушкам,но няня заупрямилась,сказав, что ПОЛЕЗНО для моциона сделать кружок
по Саду.По дороге они еще взглянули натабличку у ворот: вэтот день Сад
закрывался в 17.30.
Бедная няня! Она была до этогодня такой хохотушкой! Видимо, ее ужасно
веселило, что вокруг носится так много непослушных детей, аей,как никому
изнянь,повезло с работой. Мейми и Тони покорно плелись рядом. Увы! ПОСЛЕ
этого дня ей долго не придется веселиться по поводу своей работы...
Итак, они прошлипоДетскойаллее,акогдавернулись, няня ужасно
удивилась:теперь на табличке чернымпобеломубылонаписано,чтоСад
закрывается ровнов17.00.Вотличиеот ТонииМейми,ихнянябыла
иностранкойипоэтомуничего не зналаопроделках фей, об их фокусахс
табличками накануне бала!
Няняс сожалением заметила,что у них осталосьвремени только дойти до
Горкии обратно,так что,если дети хотят успеть забратьсянаГорку, то
пусть бегут, а онаподождетих внизу.Этанезначительная фраза почему-то
ужасноразволновалаеепитомцев,нонянялишь пожалаплечами.Вы-то,
конечно,понимаете, что детямвыдался исключительныйшанссвоими глазами
увидетьВолшебный Бал!Никогда (и Тони понимал это)больше им невыпадет
такого счастливого случая.
Онвесьдрожалотвозбуждения.Иэтопередалось егосестре.Ее
расширившиеся глаза, казалось, вопрошают: ну что, сегодня? Он шумно и тяжело
вздохнуликивнул:да, именно сегодня. Мейми порывисто пожалаегоруку.
Ладошка Мейми горела, но ладонь Тони была холодна, как лед. Мейми была очень
доброй девочкой. Поэтому она протянула Тонисвой шарф."Тони, ты замерз",-
сказала она,приэтомеелицо сияло.Лицо же Тонибыло пасмурным,как
ноябрьскийлондонскийвечер.Когдаони взобралисьна Горку, Тонивдруг
сказал: "Боюсь, няняувидит меняивсесорвется". О! За этислова Мейми
зауважала своего брата еще больше. Подумать только, он боится лишь ихняни,
когдавокруг подстерегает столько неизвестных опасностей. Она очень громко,
чтобы услышала няня, сказала: "Тони, давай наперегонки до ворот, - и шепотом
добавила: -Я побегу. А ты прячься!" И они помчались.
Тони всегдазапростоперегонял Мейми, ноей дажев голову немогло
прийти, что онумеет бегать с такой бешеной скоростью.Мейми была уверена,
что он хочет выиграть время, чтобы получше спрятаться...
"Молодчина!"-казалось,кричалиееглаза, новдругчудовищное
потрясениезаставило светпомеркнуть:вместотого,чтобы прятаться,ее
герой...кактрусливый мартовский заяц,мчалсяза воротаСада. При виде
столь позорнойкартины Мейми беспомощноостановилась. Ощущение было такое,
будтоиззаветноголарца высыпалисьсамоцветы ипревратились восколки
аптечных пузырьков. Нет, она не разрыдалась, хотя разочарование было велико.
Назловсем малодушным трусам, она помчалась в сторону колодца Св.Говора и
спряталась там вместо Тони.
...Когда няня дошла доворот, то увидела Тони, бегущего что есть мочи.
Нянярешила,чтоивторая ее питомицабежитгде- то там, наперегонки с
братцем. Поэтому няня тоже поспешила покинуть Сад.
Сумерки опустились на Сад, и толпы гуляющихпотянулиськвыходу.Но
Мейми не видела их- онакрепко зажмурила глаза, чтобыиз них не брызнули
предательские слезы.Когдаже онанаконецрешилаих открыть, точто-то
холодноепробежало по ее ногам, коснулось рук ипостучалосьв сердце. Это
былаПустотаКенсингтонского Сада.Онауслышала"дзинь-дзинь"-это
прозвенелколокольчик сторожа, потом она услышала "клинг- клинг"у ближних
ворот Сада, а через минуту - у дальних. Так наступило Время Закрытия.
И тут Мейми услышала чей-то скрипучий голос:
- Ну вот, все и ладненько.
Этот скрипучий, деревянныйголос шел откуда-то сверху. Она
присмотрелась кстарому вязу исизумлениемпоняла,что он...зевает и
потягивается! Она былособралась крикнуть: "Вот уж не знала, что выумеете
разговаривать",- как вдруг услышаладругой,гулкий, металлический голос,
шедший, как ей показалось, от колодезного журавля:
- Я полагаю, сегодня похолодает.
И вяз ответил:
- Не очень сильно, но вы закоченеете, стоя все время на одной ноге. - И
онпринялсяохлопыватьсебяруками-ветками, вточностикаккэбмены,
поджидающие наморозе седоков. Мейми почему-тоиспугалась,увидев,что и
другиедеревьяведут себя необычно. Она побежала поДетскойАллее,мимо
Меноркийского дуба, который при виде девочки хоть и пожал плечами, но больше
ничем не обнаружил своего удивления.
Долженсразу вас успокоить:Мейми совершеннонемерзла.Под теплым
пальтишкомскапюшоном нанее былонаверчено такоеколичество шерстяных
кофточек, пуховыхплатков и шарфиков, что она больше походила на шарик, чем
на девочку четырехлет.НаДетскойАллееМейми увидела, как магнолияи
персидская сирень перебираются черезограду и, покряхтывая, отправляются на
прогулку. Бузина, переваливаясь и хромая, пересекла тропинку иостановилась
поболтать с молодой айвой. Обе они, как и сирень,и магнолия, опиралисьна
палки, которыми огораживают саженцы.Мейми раньше не понимала, для чего эти
палки нужны. Она побрела дальшеи тут увидела... первую всвоей жизни фею.
Вернее, этобыл мальчишка-эльф, который бежал впереди нее и захлопывал ивы.
Он нажимал на пружинку в стволе и ивы захлопывались, как зонтики, осыпая все
вокруг снегом с ветвей.
"Ахты,негодник!"- закричала Мейми,ибо онапрекрасно знала, как
противно, когда капли с зонтика падаюттебе за воротник. К счастью, озорник
был уже далеко и не услышал Мейми, зато еепрекрасно расслышала хризантема.
"Что же это творится?" - во мутилась она. И вскоре все растительное общество
собралось вокруг девочки.
-Конечно, это не наше дело, -заявили ей,пошептавшись между собой,
самые старые деревья, -нонам кажется, что вы не имеете праванаходиться
здесьв столь неурочный час и, скореевсего, к глубокому нашему сожалению,
мыдолжны сообщить об этом досадном недоразумении феям. Что вы сами об этом
думаете?
- Я думаю, - твердо сказала Мейми, - что так делать не следует.
Это несколько сбило деревья с толку.
-Ябы не стала вамперечить,-уверила ихМейми, - еслибы была
неправа.
Старые деревья еще долго качали кронами, присвистывали и шептали: "Ну и
дела", "Такова жизнь", но Мейми вдруг стало жалко тех изних, которым не на
что было опираться, и она сказала с состраданием:
- Прежде чем отправиться на бал к феям, я была бы счастлива прогуляться
с вами по аллее. Пожалуйста, не откажите в любезности, обопритесь на меня...
И она около часу сопровождала их в прогулке вдоль аллеи, поддерживая за
ветви и помогая переставлять скрюченные корни. С экзотическими деревьями она
вела беседу на изысканном английском, какучили ее взрослые разговаривать с
иностранцами. Правда, она такстаралась,что непоняла нислова нив их
ответах, ни в своих собственных, ужаснозамысловатых вопросах. В общем, они
осталисьдовольны друг другом,хотянекоторыедеревьякапризноукоряли
Мейми, что онас Доротии Грейс прошласьдальше, чемс ними. А некоторые
кололи еесвоимишипами, -конечно,ненарочно,иМеймибыла слишком
воспитанной леди, чтобы расплакаться из-за такой ерунды.
Единственное, что еебеспокоило,такэто бал.Ведь времянаступило
вполне бальное.Абольшеничего в ночном безлюдном Садуонане боялась.
Страхисчез, потомучто наступила ночь, а в темноте,как вы знаете, Мейми
становилась странной девочкой.
Деревья ни за что нехотели отпускатьее."Еслифеи увидят тебя, то
обязательнозащиплютдосмерти... или приставят навсегда нянькойк своим
детям... илипревратяттебявочто-нибудьужасноскучное,например, в
вечнозеленый дуб", - и все деревья устремили нарочито сочувственные взоры на
вечно-зеленый дуб.Сами-тоонидрожали своимиголыми веткамиистрашно
завидовали всем вечнозеленым.
- Ой-ой-ой,- язвительно ответилдуб, - какэто скучно: стоять здесь
застегнутым на все пуговицы и любоваться вечно дрожащими голыми созданьями!
Эту фразудеревьянебез основания принялинасобственный счет,и
настроение уних испортилось. Они мрачно посулили Мейми все мыслимые ужасы,
если она только посмеет сунуть нос на бал.
Отлиловой лещиныдевочкаузнала, что двор сейчасне в самом лучшем
настроении.Причинойтому-несокрушимоесердцеГерцога Рождественских
Маргариток. Он был Восточным эльфом, невыносимо капризным, самовлюбленными
безразличным к другим. Королева Мэб, правительница Сада,была уверена,что
ее дочери очаруют Герцога, но- увы!Его сердце, как констатировалличный
доктор Герцога,оставалось совершенно холодным. Этот пожилой исведущийв
вопросах исцеления недугов эскулаписследовал сердце своего пациента всякий
раз,как томупредставляли очередную хорошенькую придворную, затемдоктор
разочарованнотряс своей лысой головой: "Холодно, совсем холодно!" Королева
Мэб была просто вне себя, она, во-первых, приказала придворным плакать целых
девятьминут,азатемвсю ответственностьзапроисходящее возложила на
Купидонов и принудила их носить дурацкиеколпачки,пока сердце Герцогане
оттает.
Обнаружить место проведения бала оказалось несложно: из всех населенных
феямииэльфамиуголковСада кнемутянулисьцветныеленточки, чтобы
приглашенные шли по ним, как по дорожкам, не боясь испачкать платье.
В этотраз ленточки были красными изамечательно смотрелись набелом
снегу.
Мейми пошла вдоль однойиз них,стараясь держаться в тени деревьев, и
вот наконец она увидела длинную вереницу фей.
Впередибежалишестьслуг и расчищалидорогу,за ними следом-шесть
форейторов,и столькоже замыкалишествие.В середине шествовалаПервая
Фрейлина в платье с длинным шлейфом, а вэтом шлейфе,поддерживаемом двумя
пажами,как вгамаке восседалапрелестная юная фея.Онабылаукутана в
золотой дождь,носамым примечательнымв ней была ее шея - бархатистая на
ощупь и благородного темно-синего цвета.
Такая шея наилучшим образом оттеняет роскошные бриллиантовые украшения.
Перед баломвсе знатныефеислегка покалываютсвои шеи перышками -так,
чтобык коже прилилаих аристократическая голубая кровь.Не верите? Тогда
загляните в витрины ювелирных магазинчиков- вы увидите там синие бархатные
бюсты, увешанные драгоценностями. Ювелиры позаимствовали этот секрет у фей.
Меймиотметила, что все участники процессии были чем-тораздраженыи
феи задирали свои носикидажевыше, чем этосчитаетсяунихприличным.
Мейми,посмотрев на ихнадменные мордашки, решила, что непомерно задранные
носы - еще одна причина, по которой сердце Герцога остается холодным.
И вдругвозле мостикачерез подсыхающую лужу Мейми заметила ещеодну
фею. Но Боже, в каком плачевном видеона была! Бедняжкасвалилась в липкую
прибрежную грязь и отчаянно барах- талась там, увязая все глубже.
Мейми, сприсущим ей добросердечием, кинуласьнапомощь малютке, чем
напугала ее до полусмерти. Впрочем, уже черезминуту фея преспокойно сидела
у нее на ладошке ивесело болтала. Она сообщила Мейми, что зовут ее Брауни,
Брауни-Смуглянка,чтоона-простаяуличнаяпевичка,новсеравно
направляется на бал. Глупо не попытать счастья. А вдруг Герцог выберет ее?!
- Конечно, - вздохнула Брауни, - для Герцога я слишком проста...
Девочка смутилась-для феи ее знакомая и правда была довольно неказиста,
поэтому Мейми замялась с ответом.
- Я вижу, вы тоже думаете, что у меня нет никаких шансов,- в отчаянии
воскликнула Брауни.
- Я этого не сказала, - уклончиво ответила Мейми.- Конечно, ваше лицо и
впрямьпростовато,но...-Меймиумолкла, ругая себяза чудовищную
бестактность.
К счастью, она вспомнила один случай с ее папой. Как-то раз он пошел на
благотворительный вечер,где самыезнаменитые ледиЛондона, точнее,жены
самых знаменитыхджентльменов,атакже ихдочери,сестрыипрочие
родственницыв бриллиантахи перьях старались обратитьнасебявсеобщее
внимание в надежде на главную награду сезона - титул Королевы Бала. При этом
им надо былоеще прикидываться добрыми -в специальные бархатныемешочки,
вышитые золотыми нитками, они собирали мелкие монеты на строительство приюта
длясирот... Папавернулся домой поздно ив плохом расположениидуха. Но
вместо того,чтобысделатьмамезамечание, что она неследит за
модой,чурается общества и сидит тут со штопкойу камина, он вдруг кинулся к
ней, расцеловал в обе щеки и воскликнул:
- Ты не представляешь,дорогая,какприятно снова увидеть нормальное
человеческое лицо!
Меймирассказала эту историюисключительно длятого,чтобы немножко
утешить Брауни, но нафею рассказ произвелнеожиданное впечатление: теперь
она НЕ СОМНЕВАЛАСЬ, что Герцог выберетименно ее! Она вприпрыжкупоскакала
по ленточке, крикнув напоследок, чтобыМейми не вздумала идтиследом, а то
Королева Мэб еенакажет. Но Мейми уже видела невдалеке волшебноесияние, и
ничто не могло заставить ее отступить. Она подкралась поближе и спряталась в
тени испанских каштанов.
Огоньки исходили от тысяч светлячков,которые, цепляясь друг за друга,
образовывалипричудливыегирлянды над танцевальнымкругом. Толпы эльфов и
фей пришли поглазеть на празднество, но все онидержались в сторонке и были
одеты попроще,чемзнатныеособы внутрикруга.Мейми дажеприщурилась,
ослепленная блеском этих сиятельных особ.
Ее очень рассердилото,как вызывающе демонстрировалсвое равнодушие
Герцог Рождественских Маргариток. Холодность сквозила в каждой черточке лица
Его Мрачной Светлости. Самые прелестные феи подходили к Герцогу,надеясь на
его одобрение, и разражались слезами даже прежде,чем прислуга выкрикивала:
"Следующая!", ибо приговор заранее был написан на скучающемлице капризного
эльфа.
ОсобенноМейми стало жальКупидонов.Они робко жалисьв самомтемном
месте и, услышав очередное "холодно,совершенно холодно", всениже иниже
опускали свои попавшие в немилость милые головки в дурацких колпачках.
Меймиужасно расстроилась, не обнаруживна балуПитераПена. Дело в
том, что как раз в эту ночь его лодочку затерло льдинами на Серпантине, и он
храбро боролся со смертельнойопасностью,разбивая ледсвоим понарошечным
веслом.Феи вряд лизаметили егоотсутствие, потомучтобыли неспособны
танцевать, тактяжелобыло у нихна сердце. Они забывают про танцы, когда
печальны, ивспоминают, когдавеселы.Дэвидсказалмне как-то,что феи
обычно не говорят: "мы счастливы", а говорят: "мы танцевальны".
Итак,всевыглядели весьма нетанцевально,как вдруг веселый, звонкий
смехнарушил гробовое молчание. Конечно,это появиласьсмуглянка Брауни и
решительно заявила о своем желании быть представленной Герцогу.
Меймиподаласьвперед,приготовившись увидеть,какразвернутее
подружку, потому что у бедняжки действительно не было никакихшансов.Ведь
она выглядела такой нелепой и жалкой. Это все понимали и начали сочувственно
(а кое-ктои злорадно)шушукаться. Всемвсебылоясно.Всем,кроме...
Брауни. Она весело иуверенно приблизилась к Герцогу. И вот в полной тишине
онапредсталапредним. Вотдоктор привычно приложил палец к сердцуЕго
Светлости,котороележаловспециальномнагрудномкармане,украшенном
позументом. Вот он начал было привычно выкликать: "Холодно, совершен...",и
вдруг потрясенно умолк.
- Что это? - воскликнул он и даже потряссердце возле уха,как трясут
испортившиеся часы.- Чертпобери!-завопилон,итутподнялась
невообразимаясуматоха. Многиефеи попадали в обморок. Оставшиеся,затаив
дыхание,уставилисьна Герцога, а тот смертельно побледнел и выглядел так,
будто собирался убежать куда глаза глядят.
"Неужели свершилось?"- слышалосьбормотаниедоктора. Теперьсердце
Герцогапылало огнем, и доктор,поспешно отдернув палец, сунул егов рот.
Потомгромкимиторжественнымголосом докторобъявил:"МойГосподин и
Повелитель!.. - идобавил, утираяслезу умиления,-мойдорогой Герцог!
Наконец-то я имеючесть объявитьВам,что Вы, Ваша Светлость, влюбились!"
Что тутначалось! БраунипротянулаГерцогуруки,итотзаключил еев
объятия.Королевасхватила за рукилордаЧемберлена; придворныедамыи
кавалеры тожевзялись за руки,потому что поправиламдворавседолжны
следовать примеру Королевы. В этотисторический момент было сговорено около
пятидесятисвадеб, - ведь по обычаю фей, если вы взяли кого-то за руку,то
должны немедленно пожениться. Конечно, если при этом присутствуетсвященник
илиюрист. Вселиковалииобнимались! Забили барабаны, выглянула луна, и
немедленно сотни пар обмотались ее лучами, как в Майский праздник влюбленные
парни и девушки связываются ленточками. И вот уже феииэльфы понеслись по
кругу в вихре вальса. В довершение всеобщеголикованияКупидоны сорвалис
себя ненавистные колпачки...
Но тут Мейми вышла и все испортила!
Она ничегоне могла с собойподелать. Онапростоголову потеряла от
радостиза свою маленькую подружку. Сделав несколькошагов вперед, девочка
восторженно воскликнула:
- О Брауни, какое счастье!!!
...Все замерли.Музыка оборвалась. Огоньки погасли. Мейми вдругостро
осозналаопасностьсвоегоположения,слишкомпоздновспомнив,что она
всего-навсегомаленькийребенок,заблудившийсяв таком месте, гделюдям
запрещенопоявляться отЗакрытиядоОткрытия.Онауслышаласердитое
бормотание тысяч маленьких существ, она увидела,как блеснулив свете луны
острые мечи и шпаги эльфов... Мейми громко вскрикнула от ужаса.
Как она бежала! Без оглядки. Не чуя под собой ног. Много раз падала, но
тут же вскакивалаибежала дальше. От страхаона пересталапонимать, где
находится. Единственное, чтоонасознавала вполне отчетливо, - это то, что
ей ни вкоемслучае нельзя останавливаться. Поэтому,когда она свалилась,
какподкошенная,изаснуланаФиговойАллее,товсеещепродолжала
перебирать ногами, даже во сне спасаясь от погони.
Мейми думала, что снежинки,падающиеей налицо,-это нежные мамины
поцелуи на сон грядущий. Ей казалось, что огромный сугроб, растущий над ней,
- это теплое одеяло, и онастаралась натянуть его на голову. А когда сквозь
дремуМейми услышала голоса,то решила, что это мама привела папу к дверям
детской посмотреть, как сладко спит их дорогая доченька. Но это были не мама
с папой. Это были феи...
Яхочу васуспокоить:феи больше негорели желанием расправитьсяс
Мейми.Сначала, когдаонависпугеубежала,всемаленькиесущества
испытывали единственное желание: наказать дерзкую девчонку! Превратить ее во
что-нибудь противное! Но исполнениеэтогонамерения несколькозадержалось
из-за споров,ктовозглавит преследование. Дажесамые кровожадные эльфы и
феипредпочиталиуступить этоправокому-нибудьдругому. Пока все
препирались, ГерцогиняБрауни протиснуласьк КоролевеМэбипотребовала
исполнить ее желание.
Каждая невеста имела право натакойсвадебный подарок от Королевы.У
Брауни была единственная просьба - чтобы Мейми даровали жизнь.
-Что угодно, только не это,- вскричалараздосадованная Королева, и
всепридворные эхомповторили ее слова. Но когдаони услышали,при каких
обстоятельствах БраунисвелазнакомствосМейми,феии эльфыогласили
окрестности троекратным "ура" в честь благородного человеческого существа. В
строгом боевом порядке они двинулись вслед заМейми, чтобы выразить ей свою
благодарность. Королева и ее советник, Лорд Чемберлен,возглавляли шествие,
а надними вилась живая гирлянда изсветлячков. Они быстро нашлиМейми по
цепочке следов.
Ихотя девочка спокойно лежала глубоко подснегом наФиговойаллее,
отблагодарить ее представлялось совершенно невозможным, потомучто никто не
мог ее разбудить.
Волшебныйнародец всежепопытался поприветствовать девочку-юный
король залезк нейна плечо изачитал длинную речь, но она не услышала ни
слова.Тогдафеии эльфыосвободили Меймиотснега, но вскоре ее снова
замело.Тутонивстревожилисьне нашутку.Все поняли, что человечьему
ребенку угрожает страшная опасность - замерзнуть насмерть! Эльфы предприняли
героическую попытку отнести девочку в защищенное место, но - увы! - она была
слишкомтяжелойдаже длянепобедимойармииЕеВеличества.Ивотуже
некоторыедамы начали печально сморкатьсявсвои пла-точки,каквдруг
купидонам пришла в головы гениальная идея:
- Постройте вокруг нее домик!
И, конечно,именно теперьвсем стало ясно, что это - как раз то,что
каждый изнихимелввиду, и, более того, это - единственное, что спасет
несчастногоребенкаотнеминуемойгибели! Моментальносотня
эльфов-дровосековоседлала веткиближайшихдеревьев, архитекторы забегали
вокруг Мейми, снимая мерки, тут же уее ног быларасчищенастройплощадка,
семьдесятпятькаменщиковпритащиликаменьдляфундамента,и Королева
торжественнозаложила его. Словновволшебномсне вокругМеймивыросли
строительные леса, ночной Сад огласился стуком топоров, визгом пил и рокотом
отбойных молотков. Вы бы не успели и глазом моргнуть, как чудесный домик был
готов, крыша покрыта черепицей, окна застеклены...
Получился онкакразпо размеру Мейми. Одна ее рука была откинута во
сне,но это ничуть не смутило строителей. Более того, этодало феям и эльфам
прекрасную возможность пристроить к до-мику веранду сцветнымиокошками,
прикрыв заоднои руку от непогоды. Правда, окошкив домике были размером с
картинку в детской книжке, а дверь -меньше форточкив человеческомдоме.
Маленькиесуществабурно радовалисьсобственнойсообразительности. Нев
силах остановиться, они добавляли к домику новые и новые детали.
Двоеюных и прекрасных, какрыцари в Энциклопедии,эльфов залезли на
крышу и приладили там трубу.
- Боюсь, что это все, - грустно сказал один из них.
- Ну нет, - возразилидвое других эльфов. Они в свою очередь забрались
на крышу и запустили в трубу дымок.- Вот теперь закончено, - сказали они.
-Несовсем,-заметилсветлячок.-Если девочкапроснется,то
испугается темноты. Я буду ее ночником.
-Минуточку,-окликнул егоиностранный эльф, китайскийкупец,-я
приготовлю вам исключительно душистое ламповое масло.
Теперь, увы, дело было сделано.
Впрочем, нет! Подождите!
- Как можно было забыть о колокольчике у двери?- возмутился литейщик. И
он навесил звонкий латунный колокольчик. Жестянщик навинтил у порога скребок
дляобуви. Пожилаяфея, завсегдатайблаготворительныхбазаров,принесла
полосатый коврик для ног. Бочары прикатили кадку для дождевой воды.Художники
расписали ее веселыми красками. Ну теперь уж точно все.
-Какже - все! Какможет быть "все",явас спрашиваю? - негодующе
вопрошал водопроводчик,-Ведь ещене подведена горячая и холодная вода!- И
он подключил воду.
Подошла бригада садовников с семенами,саженцами, луковицами и клубнями.
С лопатами, лейками, газонокосилками и покрытием для теплиц. И вот справа от
террасы раскинулся цветник, а слева- огород.Не прошло и пяти минут,как
все буйно расцвело.
О! Теперь волшебный домик был чарующе прекрасен! И тут всем стало ясно,
что дело подошло к концу.Феи стали неохотно расхо-диться. Они вспомнили,
что бал не закончен, и это их немногоутешило. Последней уходила - угадайте
кто? - конечно, Брауни,
ЮнаяГерцогиня. Она отстала на секундочку отсвоего влюбленного мужа,
взлетела на крышу и спустила вниз по дымоходу самый чудесный сон для Мейми.
Всюночь удивительный домикпростоялв Кенсинг-тонском Саду, охраняя
покой Мейми. Она досмотрела волшебный сон и проснулась от робкого стука. Это
новорожденноеутростучалось в ееокно.Потомонаопять провалиласьв
сладкий сон и сквозь дрему позвала: "Тони!" Поскольку Тони не отозвался, она
резко села,упершисьголовой вкрышу, идомикоткрылся,как коробкас
рождественским подарком. Каковоже было изумление Мейми, когда онаувидела
КенсингтонскийСад, занесенный снегом! Онни капелькине был похожна ее
детскую. Он не был похож на детскую в такой степени, что девочка усомнилась,
что она - это на самом деле она. Мейми ущипнула себя за щеку и взвизгнула от
боли. Сомнений не оставалось - это была она, собственной персоной. Но как же
она очутиласьв таком восхитительном месте? Мейми перешагнула через стену и
обернулась. И наконец-то разглядела свой ночной приют.
- Боже, какое чудо!
Возможно, человеческий голос испугал домик, а может быть, он понял, что
егозадача выполнена,только,покаМеймивосторгаласьим,домикстал
уменьшаться.Онсъеживалсятакмедленно,чтоМеймисначалаэтогоне
заметила.Новдругонапоняла,чтодомикявномаловатдлянее.Он
по-прежнемубыл целехонек, только размером не больше собачьей конуры. Потом
окошки, труба на крыше, бочка под водосточной трубой, а также сад с огородом
еще чуть-чуть уменьшились... И вот уже домик не больше коробки из-под торта!
А снег продолжает наступать на него с четырех сторон.Хотя еще слышензвон
колокольчика на ветру и розы цветут под окном, но свет светлячка уже меркнет
в предутренней мгле.
- Домик, миленький, не исчезай! - заплакала Мейми. Она упала на колени,
потомучто теперь домикбылнебольшекатушки для ниток. Но едваМейми
протянулакнему ладошки, сугробы зимнего Кенсингтонского Сада сомкнулись.
Вокругнебылоничего,кромегладкого,нетронутого следамиснежного
покрывала.
Мейми сдосадыпринялась топатьножками(оназнала,что это
недопустимоеповедение,но ведьрядомнебыло никого,ктомогбыНЕ
ДОПУСТИТЬ!).Потомонауткнуласьлицомвладониигорькозаплакала.
Посколькугоре ее было БЕЗМЕРНО, то и плакатьонасобираласькак минимум
ВЕЧНОСТЬ. Но вдруг она услышала чей-то сочувственный голосок:
- Не плачь, маленький человечек, не надо...
Она обернулась. Слезы,которые она намеревалась лить вечно,мгновенно
высохли. Передней стоялпрекрасныймаленький мальчик, глаза у негобыли
странныеи ясные, какзвезды. Кудри нежные и спутанные, как ветви ветел на
ветру. Руки у негобыли в цыпках. Меймивидела этого мальчика первый раз в
жизни, но знала его всегда.
Это был Питер Пен.


Питер Пэн и его волшебный резвоногий козлик

Конечно, Мейми слегка растерялась.И дажечуточкуиспугалась. Ее,в
общем-то, легко понять.
Но Питер Пэн не знал, что такое страх.
- Янадеюсь,выхорошопровели сегодняшнюю ночь? -любезно
поинтересовался он. Впрочем, в этом он нискольконе сомневался, ибо феи уже
успели ему все уши прожужжать про свой замечательный домик.
- Спасибо, - не уступила ему в вежливости Мейми, - мне было очень уютно
и тепло, а вот ты... - она поглядела на голенького Питера и поежилась, - ты,
наверное, умираешь от холода?
"Холод" было одно из тех слов, которыеПитер начистопозабыл. Поэтому
он ответил уклончиво:
- Ядумаю, что нет, хотя могу и ошибаться. Видители, мое образование
оставляетжелатьлучшего.Собственно говоря,яведь дажене мальчик, в
строгом смыслеэтого слова. Соломон говорит, что я - Нито Ни се, типичный
представитель Серединки- Наполовинку...
-Так вот,оказывается,как этоназывается, - задумчивопроизнесла
Мейми.
- Не подумайте только, чтоэтомое имя, - поторопился объяснить он, -
зовут меня Питер Пэн.
- Да, конечно, - согласилась она, - я знаю это. Кто же этого не знает?
Вы себе даже представить неможете, какприятно было Питеру, что люди
по ТуСторону Ворот знают онем. Это так понравилосьнашему
Серединке-Наполовинку, чтоМейми пришлось битыйчас расписывать, КАК и ЧТО
ИМЕННОзнают люди о ПитереПэне. Всеэтовремя они сидели наповаленном
дереве,причем Питерстарательно очистилот снега местодля Мейми,асам
плюхнулся прямо в сугроб. Бедняжка Мейми! Она дрожала от одного вида Питера.
- Давай обнимемся, тебе сразу станет теплее, - сказала Мейми.
- А как это?
Мейми показала,и Питер не без удовольствия последовал ее совету.Так
они исидели посредипритихшего, предутреннегоСада -крепко обнявшись и
мило болтая. Питер нашел, чтолюдидействительномного о нем знают,но -
увы! -ихсведениянесколько устарели.Они были,как минимум, столетней
давности!Например,людине знали,что Питер летал к своеймаме,ата
отгородилась отнего. Тем не менее, рассказывать об этом Мейми он нестал,
потому что до сих пор еще чувствовал себя уязвленным.
- Все лизнают,что я играювчеловеческие игры,почтисовсем как
настоящий мальчик? - раздуваясь от гордости, спросил Питер.
Но когда он поведалМейми, КАКИМЕННО он этоделает - какзапускает
обручв Круглый пруд,как играет в прятки, что делаетс ведерком, - Мейми
ПРОСТО УЖАСНУЛАСЬ!
-Всеправила, покоторым тыиграешь, нуни капельки непохожи на
настоящие,-вытаращив глаза, прошептала она.- Настоящие мальчики играют
совсем по-другому!
Несчастный Питериздал короткийгорестныйстон иразразился бурными
слезами.Меймипочувствовала себя нетолькогадкой, заносчивой и
невоспитанной девочкой,ноещеисовершеннонесчастной.Онапротянула
всхлипывающемуПитерусвой носовой платок. Слезы его тут же высохли, ион
начал с неподдельным интересом изучать занятную вещицу. Тогда Мейми показала
ему,как этим пользоваться,промокнув по очереди обасвоих глаза. "Теперь
ты",-подбодрила она Питера.Но вместо того,чтобы вытереть свои глаза,
Питер осторожно утер глаза Мейми,а она сделала вид, что именно это и имела
в виду.
Умирая от жалости к Питеру, девочка решилась на самую боль- шую жертву.
Онанекоторое времяковыряланоском ботинкаснег,потом,чтобыскрыть
смущение, откашлялась и произнесла:
- Если хочешь, я могу подарить тебе поцелуй.
Питер когда-тознал,чтотакое"поцелуй", ноонужеоченьдавно
позабыл, что означает это чудесное слово. Поэтому, вежливо сказав "спасибо",
онпротянулруку, думая, что она собраласьчто-тотудаположить.И вот
тут-тоМеймислукавила - не потому, что побоялась обидеть Питера, а просто
постесняласьсказать емуправду. С прелестной, свойственной лишьженщинам
хитринкой,онавручила Питерунаперсток,постраннойслучай- ности
оказавшийся у нее в кармане: "Вот он, поцелуй".
Милый несмышленыш! Он принял эту уловку за чистую монету, и по сей день
носит на пальчике наперсток, хотя трудно представить себе существо, которому
эта вещь была бы нужна меньше, чем ему.
Вы, конечно, понимаете, что хотя Питер и оставался маленьким мальчиком,
на самом деле мимо пронеслось много времени.И я осмелюсь предположить, что
младенец, заменивший Питера его маме, давным-давно стал джентльменом и носит
усы.
Но вы не думайте, что одинокий, вечно маленький Питер заслуживал только
жалости!Нет, во многом он был достоинвосхищения. Мейми, например,очень
скоро это поняла.Ее глазазасияли от восторга, когда онповедал освоих
похождениях.Особое жевпечатление на нее произвелрассказ огероическом
плавании в дроздином гнезде между Островом и Садом.
- Как романтично! - воскликнула Мейми.
К сожалению, порой оченьтрудно бывает прийти к взаимопониманию. Питер
Пэн и этого словатожене знал. Он понурил голову, решив, что девочкаего
осуждает или даже - о ужас! - презирает за столь жалкое суденышко.
-Яполагаю,твойТонитакникогдабы несделал?-застенчиво
поинтересовался он.
-Никогда!НИ-КОГ-ДА!-убежденнозаявила Мейми.-Он быпросто
струсил!
- Что значит "струсил"? - с интересомспросил Питер. Он решил, что это
очень приятное и похвальное занятие. - Я надеюсь, ты научишь меня "трусить"?
- Яуверена, что никтоиникогда несможет научить тебяэтому, - с
обожанием ответила Мейми. Но Питер подумал, что она окончательно уверилась в
его тупости.
Девочка рассказала Питеру о Тони и освоих проказах поночам, которых
так боялся еебратишка,ноПитер совсемзапутался в незнакомых словахи
сказал с завистью:
- О! Как бы я хотел стать таким же отважным мальчиком, как Тони!
Это вывело Мейми из себя:
- Да ты в двадцать тысячраз отважнейТони, дуралейты этакий! Разве
трудно понять - ТЫ САМЫЙ ХРАБРЫЙ МАЛЬЧИШКА НА СВЕТЕ!!!
Питердолго и недоверчивосмотрел на девочку, а когданаконец понял,
ЧТО она сказала, издал радостный боевой клич.
-...Иеслихочешь, - потупивглаза, добавилаМейми, -тыможешь
подарить мне поцелуй...
Питер начал неохотно стягивать спальца наперсток. Он решил, что Мейми
передумала расставаться со столь ценной вещицей.
-О нет! Я совсем не это имела в виду, я имела в виду не... поцелуй. Я
хотела сказать - наперсток. Подари мне наперсток!
- А это еще что такое? - опешил Питер.
- Вот что это такое, - Мейми набрала побольше воздуха и чмокнула Питера
в щеку.
-Хм...Дая согромнымудовольствиемподарютебенаперсток,-
расплылся в улыбке Питер и осторожно поцеловалМейми. И тутблестящая идея
пришла ему в голову:
- Знаешь что, Мейми, а давай с тобой поженимся!
Вамэто может показаться странным, ноточно такое же предложение было
готово сорваться с губ Мейми.
- Да я бы с удовольствием, - ответила она, - только хватит ли нам двоим
места в твоей лодочке?
- Хватит. Если мы покрепче обнимемся...
Послушай,Питер,-сказалаМейми, когда онинаправлялиськ берегу
(причем произнесла таким тоном, который, по ее мнению, должен быть у невесты
-то естьнесколькожеманнои капризно), - а как комнеотнесутся твои
птицы?
Питер горячо заверил свою драгоценную Мейми, что птицы будут от нее без
ума, хотя и небылв этом абсолютно уверен. Впрочем, зимой на Острове было
совсем немного птиц.
-Конечно, они захотят, чтобытыимподарила вот это... -вымолвил
Питер с замиранием сердца и погладил мех на ее воротничке.
-Ах!Какойужас!..- у Меймине хватилодажеспециального
"невестиного" голоса, чтобы выразить негодование.
- Видишь ли,- попытался Питер защититьсвоихдрузей, - им все время
приходится думать о гнездах.
- Они... Они не посмеют! Тронуть! Мои!Меха! - "невестин"голос Мейми
сорвался на противный девчачий визг. Она раздраженно топнула ножкой.
-Нет,конечно,нет, -согласился Питер, поглаживаяее воротничок.
Глаза его приэтомкак-тостранноблестели. - Мейми,знаешь,почемуя
полюбил тебя?- восхищенно спросил он. - Потому что ты похожа на прелестное
гнездышко!
- Ты сейчас рассуждаешь точь-в-точь, как твои драгоценные птицы,ане
как мальчик, причем собравшийся обзавестись собственнойсемьей, - несколько
сварливо заметила Мейми.
Питер и впрямь сейчас походил на несчастного нахохлившегося птенца.
- ...Кроме всего, ты ведь и есть только "Серединка- Наполовинку "...
Н-да-а-а... Какуюглупую игру затеяла наша Мейми Маннеринг!Ей совсем
неидет эта дурацкая роль. АПитер!Видели бы вы,как он расстроился.К
счастью,"невестин" голос скоро опротивел и самой Мейми. Акак толькоона
увидела, до чего довела Питера, то постаралась тотчас исправить ситуацию.
- Питер! Непринимаймои словаблизко к сердцу. Поправде, я так не
думаю.Наоборот,ясчитаю, что это замечательно-быть сразуитем, и
другим!
- Мейми, правда? Ну так я приглашаю тебя стать "и тем и другим", пойдем
же, - умоляюще прошептал Питер,и ониотправились к лодке, потомучто все
ближе и ближе подступало время Открытия Ворот.
- Тыни капельки,ни капельки не похожа на гнездо, - горячо уверил он
Мейми.
-Дабрось,Питер, это же такая мелочь,-великодушноотмахнулась
девочка,- И хотьяне собираюсьотдавать птицамсвои меха на гнезда, -
лукаво добавила она, - но я разрешу им высиживать яйца у меня в воротнике.
От этой идеи Мейми ужасно развеселилась и даже захлопала в ладоши.
- Представляешь, как будет замечательно: уменя вокруг шеи,как бусы,
на беличьем меху будут лежать чудесные крапчатые яички!..
...Нокогда онипочти дошлидо Серпантина,полицу Мейми пробежала
странная тень. Она вдруг пробормотала:
- Я, конечно, буду часто-часто навещать свою мамочку. Ведь это вовсе не
значит,что я распрощалась с ней навсегда, этого просто быть неможет. Это
НЕВОЗМОЖНО!!!
- Конечно, дорогая Мейми,-успокоил ее Питер.- Ты непременно станешь
ее навещать...- Хотявглубине душион был уверен,чтоименноэтои
НЕВОЗМОЖНО. Он бы не стал скрыватьот нее правду, если бы любил ее хоть вот
на сто-о-леч-коменьше. Он очень боялся еепотерять.Питер не был трусом,
это всем известно. Простоон чувствовал, что не сможет прожить без Мейми ни
одной минуты.
"Она забудет со временем свою маму и будет счастлива только со мной", -
убеждалсебяПитер, все быстрееибыстрееувлекая засобой по тропинке
ненаглядную невесту.
Кактолько Мейми увидела гнездо, привязанное к прибрежному камышу, она
забыла обовсемна свете ипринялась пританцовыватьот восторга рядомс
лодочкой.Новот она устала отпотока собственныхвосторженных признаний
и... опять вспомнила о маме. Голос ее задрожал:
- Ты сможешь жить спокойно, Питер,зная, как болитмоядуша? Ведья
никогдане будусчастливой, еслине смогунавещатьмамочку,как только
соскучусь. Пообещай мне, Питер, что будешь отпускать меня к ней!
Он пообещал. Но почему-то не выдержал ее взгляда и отвел глаза.
- Да навещай, сколько влезет, - буркнул он, - если тыи впрямь веришь,
что твоя мамочка без тебя не обойдется...
- Моя мама всегда будет ждать меня!.. - отчаянно крикнула Мейми, и лицо
ее смертельно побледнело.
-Еслитольконе загородитсяжелезными ставнями, -горькосъязвил
Питер.
-Дверьв моем домебудет всегда открыта, -как заклинаниешептала
Мейми,-имоямамавсегдабудетстоятьнапорогеииз- подруки
высматривать меня...
- Ну так смелее прыгай в лодку! - не без злорадства крикнул Питер. - Ты
можешь спокойнопровести сомнойцелую вечность, раз такуверена в своей
мамочке. Она же обязательно тебядождется! - ИПитер, уже стоя в Дроздином
Гнезде, нетерпеливо протянул Мейми руку. :
- Но почему ты нерешаешься поднять глаза? -спросила Мейми, опираясь
на его руку.
Питероченьстаралсянесмотретьвглаза.Потом онпостаралсяне
дышать...Он понимал: ещесекунда - и его счастьеможетразвеяться,как
предутренний сон... Но тут громкий, отчаянный стон вырвался из его груди, он
выпрыгнул из лодки и, такой маленький, несчастный, ничком повалился на снег.
Взволнованная не на шутку Мейми бросилась к Питеру:
- Питер,миленький! РадиБога! Что случилось? - растерянноповторяла
девочка.
-Единственная, любимаямоя Мейми, - рыдал он, и перед егомысленным
взором уже рушились самые прекрасные, самые заветные мечты. - Тебе ни за что
насветенельзя связыватьсясо мной, если ты надеешься вернуться ксвоей
маме.Твоямама... - итутон разрыдалсяс новойсилой. -Даты себе
представить не можешь, как коварны эти мамочки!
И он(против своейволи,но позаконамчести иморальногодолга)
рассказал ей душераздирающую историю про свою маму, про железные решеткина
окне, про свои разбитыев кровь ладошки и пронового малыша. Мейми слушала
его, затаив дыхание.
- Но МОЯ мама... - как заведенная, повторяла она.
- Да ладно, - махнул рукой Питер,- все ониодинаковые. Чуть что -и
заводят себе кого-нибудь новенького, стоит лишь случаю подвернуться!
Мейми была ошеломлена:
- Я простоотказываюсь в этоверить!.. Слушай,Питер,но, когдаты
улетел, у твоей мамы никого не было? Вот ей и стало скучно. А у моей-то есть
Тони. Может, она обойдется без новенького?
Питер горько ответил:
-Посмотрелабыты написьма, которые присылают Соломону дамы.Они
просят еще НОВЫХ, а у некоторых из них уже есть по ШЕСТЬ стареньких!!!
И тут они услышали громкий "крак", а потом чуть дальше "крак", и совсем
далеко- "крак-крак". Это былоОткрытие Ворот!Питерторопливо прыгнул в
лодку.Ужезная, что Мейми непоедетс нимсегодня,онизовсехсил
сдерживал слезы. А Мейми совсем раскисла.
-Наверное, яуже опоздала, - рыдала она, заламывая руки, - О, Питер!
Она наверняка уже завела себе кого-нибудь другого!
Питер опятьпорывисто выпрыгнул из лодки, будто Мейми не отпускала его
восвояси.
- Ябуду ждать тебя на этом месте, ровно в полночь, - горько прошептал
он,стискивая ее в объять-ях.- Если ты побежишь короткой дорогой, то, может
быть, успеешь вовремя...
Онзапечатлел последнийпрощальныйнаперстокнаеетеплыхпухлых
губках, он провел ладошками по ее лицу, будто был незрячим.
- Миленький Питер! - заплакала Мейми.
- Милая Мейми!..
Онахлопнулапоего ладошкам(есливыпомните,у фей этоспособ
помолвки) и побежала со всех ног прочь, прочь из Сада.
О! Как же она мчалась к воротам!
...Питер вернулся в Сад, как только прозвучал заветный "крак" Закрытия,
ноМеймион в этуполночь так и недождался.Тогдаонпонял,что она
успела-такидомойвовремя. Еще очень долговнем теплиласьнадежда, что
Мейми вернется к нему. Иногда ему даже казалось, что он различает еесилуэт
на берегу Серпантина, вусловленном месте. Нооношибался - Меймитам не
было.
Она большеникогда невстретилась сПитером Пэном. Несколько раз она
почтирешалась, но всегдаееостанавливалоопасение, что мамабольше не
станет медлить во время ее отлучки и тут же заведет себе ДРУГОГО малыша.
Хотя теперь к МеймиМаннерингбылаприставленановая, очень
ответственная няня, которая ни на секунду не спускала сдевочки глаз, никто
не мог запретить ей все время вспоминать о Питере. Все ее разговоры невольно
сводились к нему. Она даже сама связала Питеру грелку для чайника. Но это ее
почему-то неуте- шило, и Меймиочень часто сиделатеперьналавочкев
Кенсингтонском Саду, печально вглядываясьв туманную даль Серпантина. И вот
однажды,когдадевочке было особенногрустно,потому чтоонанемогла
придумать,какой подарок сделать Питеру, мама дала ей дельный совет.
- Ничего не может быть полезнее для Питера,- сказала она убежденно, -
чем маленький резвый козлик!
- Да-а, - мечтательно протянула Мейми, - он мог бы скакать на козлике и
в то же время играть на своей дудочке.
- Ну так почему бы тебе не подарить ему козлика?- спросила мама. - Того
самого, которым ты пугаешь Тони по ночам...
- Но он же игрушечный! - возразила девочка.
- Ха! А Тони боится его, как настоящего, - заметила мама.
- Иправда, - согласилась Мейми, - онвыглядит ПУГАЮЩЕ настоящим.Но
как я передам его Питеру?
Еемама быланастоящейледи. Крометого,она была женщиной
замечательнойи просвещенной. Короче,она знала один способ.(Может быть,
она чувствовала себя несколько виноватой перед Питером). Как быто ни было,
нонаследующее утро,всопровождении Тони (которыйвсе же был неплохим
мальчиком, хоть и не шел ни в какое сравнениекое-с-кем), они отправились в
Сад. Меймистала вцентре магического круга, оставленного феями, а ее мама
остановилась в отдалении. Мама, откашлявшись, продекламировала:
- О, дочь моя, не ты ли принесла Для Питера волшебного козла?
На что Мейми ответила:
- Чтоб он на козлике скакал
И на дудочке играл.
Затем она трижды хлопнула в ладоши и обежала магический круг.
Теперь настал черед Тони. Он вышел из-за дерева и сказал:
- Если Питер Пэн его приручит,
Пугать меня козел не примчит.
Закончила ритуальное дарение Мейми:
- На козлике скачет он ночью и днем,
И вот уже сказки слагают о нем!
ДеревянногокозликаМеймиоставилав укромном местечке. Туда же она
положила и письмодля Питера,в которомнаказывала своему
Серединке-Наполовинкупопроситьфей -пустьонипревра- тяткозликав
настоящего. А еще Мейми вкратце объяснила Питеру правила верховой езды.
К счастью, все произошло именно так, какпредполагали Мейми и ее мама.
Питер нашел козлика. Он нашел также письмо и спрятал егов своем тайнике на
Острове.Феямдействительнонесоставилотрудапревратитьигрушечного
козликав настоящего. И теперь Питерночамигарцуетна козликепо самым
дальнимзакоулкамКенсингтонскогоСадаизовет,зоветкого-тоужасно
печальной и чарующе прекрасной мелодией своей флейты.
АМейми... Мейми сдержала слово: онабольшеникогда не пугала своего
братцаТони козликом. Я слышал, чтодля этой целионапотом использовала
другие игрушки.
Даже превратившисьво взрослую девочку, Меймипродолжала оставлятьв
Саду подарки для Питера Пэна. И всегда прилагала записочки, объясняющие, как
имипользоваться, чтобынеотстатьотнастоящихмальчиков. Долженвам
сказать, чтоонане единственная, кто такпоступал.Например, Дэвид тоже
частенько оставляетв укромном местечке игрушкидляПитера.Есливы захо-
титепоследоватьегопримеру,Дэвидохотнорасскажетвам, гдеискать
заветное место.
Питераочень радуют подаркинастоящих мальчиков идевочек. И хотя он
все еще не можетзабыть Мейми, теперь он снова сталвеселым и беззаботным.
Часто отизбытка чувств онвалится намягкую травку ивсластьболтает в
воздухе ножками. Его верный козлик пасется рядом. Чего еще можно желатьдля
полногосчастья?Ноизредкакакое-тосмутное воспоминаниеодалеком
человеческом прошломзаставляетего пристальносмотреть вслед деревенским
ласточкам,пролетающимнад Птичьим Островом. Питеру невдомек,чтоименно
ласточки связаны ссамымиранними воспоминаниямидетства, ведь этиптицы
строят свои гнезда под стрехами только тех домов, где есть младенцы...
А что же Маленький Волшебный Домик? - спросите вы.
А вот что.
Вкаждуюбуднюю ночь (проще сказать,в ту ночь, когда нет балов) феи
теперьстроят маленькийдомик - в надежде, что он пригодится человеческому
ребенку, заблудившемусяв Саду. А Питер Пэнеженощно объезжает дозором все
дорожкиСада в поискахпотерянных малышей. Когда же таковыенаходятся, он
сажает их на козлика позади себя и отвозит к Волшебному Домику.
И всеповторяется снова:пока дети спят- им тепло и уютно, акогда
просыпаются и выходят - то видят своими глазами это чудо.
Дляфей иэльфов, коротающихвремяв развлеченияхи балах,
строительство домика - забава. Поэтому им ужасно весело.
Для Питера же это занятие очень серьезное и ответственное.
Во-первых, он все еще помнит Мейми и, объезжая ночные аллеи, пристально
вглядывается в темноту, опасаясь не заметить ее. Во- вторых, он не позволяет
себе относиться кпоискам малышей спустя рукава, ибоуверен, что НАСТОЯЩИЕ
мальчики никогда не оставляют слабых в беде.
Поэтому ночьнапролет сияют таинственные огнисветлячковнад
строительной площадкой фей, поэтому ночь напролет в притихшем Кенсингтонском
Саду слышен тревожный, неумолчный перестук маленьких копытец...
...Поэтому,прошувас,какимибы большимивыуже нивыросли,не
забудьтепосмотретьсквозьоградуКенсингтонскогоСада,когдапоздним
промозглым вечеромвы будете одиноко брести по улице. Там, средидеревьев,
празднично мерцают окна Волшебного Домика - спасительногоприюта длявсех,
кто заблудился в темное время Закрытия...