Скачать сказку в формате PDF

Сказка Туве Янссон
" Тайна хатифнаттов "

      Однажды, давным-давно, случилось так, что Муми-папа, без каких бы то ни было объяснений, ушел из дому и даже сам не понял, почему он это сделал.
       Муми-мама говорила потом, что в то время он казался ей на удивление странным, но возможно, он был таким всегда. Так обычно думают позже, когда кто-нибудь становится замкнутым и печальным.
       - Но все же Муми-папа однажды исчез.
       - Снусмумрик сказал, что Муми-папа решил отправиться с хемулем половить немного албрунов, но, по словам хемуля, Муми-папа сидел на веранде, а потом заявил, что погода теплая и скучная, и причал нуждается в ремонте... В любом случае, Муми-папа причал ремонтировать не стал, тот, как и раньше, стоял, скособочившись, и лодка к тому же оказалась на месте.
       - Муми-папа мог отправиться куда угодно, и проследить за ним не было никакой возможности.
       - Он вернется, - заявила Муми-мама. - Он ничего не сказал, потому что должен вскоре вернуться. Я уверена, что он вернется, когда запланировал.
       Никто не беспокоился. Муми-тролли никогда попусту не беспокоились друг о друге. Каждый готов был прийти на помощь, но все пользовались неограниченной свободой. Муми-мама начала что-то вязать, а сам Муми-папа где-то далеко на западе долго раздумывал, что это взбрело ему в голову уйти из дома.
       Виноватым во всем оказался мыс, который он однажды видел на семейном пикнике. Мыс сильно выдавался в море. Небо было желтым, а легкий ветерок возвещал о приближении ночи. Муми-папа так никогда и не увидел, что скрывается по ту сторону мыса. Семья хотела к чаю вернуться домой. Всем давно уже не терпелось отправиться домой, но Муми-папа стоял и стоял на берегу, всматриваясь вглубь залива. И в этот момент появилось множество маленьких белых лодочек под парусами. Они плыли куда-то за мыс.
       - Хатифнатты, - объяснил хемуль, и в этом слове таилось что-то выразительное. Маленькие, скользкие, осторожные и обладающие совершенно незапятнанной репутацией. И все же, они были чужеземцами, немного пугающими, иными.
       Вдруг Муми-папу пронзила мысль: "Не надо мне никакого чая, опостылела мне эта веранда".
       Прошло время, но та картина не покидала его воображение. И вот однажды в полдень Муми-папа ушел.
       Тот день выдался теплым.
       Муми-папа не задумывался о своем поступке, и ничуть не переживая, отправился вперед, прикрыв глаза полями шляпы и насвистывая. Вверх и вниз по холмам. Деревья встречали и провожали его.
       Тени постепенно начали удлиняться.
       Наконец, солнце скрылось за морем. Муми-папа вышел на пологий каменистый берег и остановился. Он даже о пикнике забыл.
       Раньше он тут не бывал. Серое и унылое побережье, которое подсказывало лишь то, что здесь кончается суша и начинается море. Муми-папа подошел к воде и осмотрелся.
       В этот миг мимо берега проплыла маленькая белая лодка, подгоняемая ветром.
       - Куда это они? - поинтересовался Муми-папа.
       В белой лодке сидело три совершенно белых, как лодка и парус, хатифнатта. Один у руля, двое у мачты. Все трое так пристально вглядывались в море, что казались поссорившимися. Выглядели они очень молчаливо и все их помыслы были лишь о движении вперед. К горизонту, к краю мира, который, может быть, и существовал. По крайней мере, так говорили. Хатифнаттов ничего не заботило, но они выглядели наэлектризованными, словно перед штормом. Опасная компания для тех, у кого есть гостиные комнаты и веранды.
       Хатифнатты всегда интересовали Муми-папу, но ему не с кем было прямо и откровенно поговорить. Он толком не знал, где в рассказах о хатифнаттах правда, а где вымысел.
       Теперь же Муми-папа дрожал от кончика носа до кончика хвоста, с волнением наблюдая за лодкой. Хатифнатты, похоже, его не замечали.
       Со слабым скрежетом лодка ткнулась в берег и замерла.
       Хатифнатты выпучили круглые бледные глаза на Муми-папу. Муми-папа же приподнял шляпу и начал что-то объяснять. Пока он говорил, хатифнатты то и дело подавали ему какие-то знаки. Это сбило Муми-папу с толку. Он внезапно почувствовал себя беспомощно запутавшимся в верандах, горизонтах, размышлениях о свободе и чаепитии, хотя, конечно же, никто никакого чая пить не хотел. Наконец, Муми-папа в смущении замолчал. Хатифнатты тоже замерли, перестав жестикулировать.
       "Почему они ничего не говорят?" - нервничая, думал Муми-папа. - "Может, не слышат меня или думают, что я слабоумный?"
       Он протянул руку и попытался сказать что-нибудь дружелюбное, но хатифнатты по-прежнему не двигались. Только их глаза стали менять цвет, становясь желтыми, как вечернее небо.
       Муми-папа спрятал руку за спину и неуклюже поклонился.
       Хатифнатты привстали и поклонились в ответ. Они проделали это дружно и одновременно.
       - Благодарю, - пробормотал Муми-папа.
       Он больше не пытался объясниться, просто вскарабкался на борт. Небо сделалось лимонным, точно наступила какая-то иная эпоха. Лодка медленно отплыла от берега. Никогда Муми-папа не чувствовал себя так легко и радостно. Он обнаружил в себе великолепную перемену, но ничего не сказал. Он просто сидел, вглядываясь в горизонт и слушая шорох волн.
       Когда побережье исчезло, над морем встала полная луна, круглая и желтая. Никогда раньше Муми-папа не видел такую одинокую и желтую луну. Море, лодка и три молчаливых хатифнатта.
       И, конечно, горизонт - горизонт, там, вдали, где скрываются великолепные приключения и безымянные тайны. И свобода.
       Муми-папа решил тоже стать молчаливым и таинственным, как хатифнатты. "Уважают тех, кто молчит. Все считают, что они ведут очень насыщенную жизнь и знают массу вещей".
       Муми-папа рассматривал хатифнатта, стоявшего у руля. Он хотел сказать рулевому чего-нибудь дружелюбное, как-нибудь высказать свое понимание происходящего, но ничего не сказал. Естественно, Муми-папа не нашел нужных слов - тех, что прозвучали бы правильно.
       "Что мюмла говорила о хатифнаттах? Прошлой весной, как-то за обедом она сказала, что они ведут вредный образ жизни. А Муми-мама добавила: "Не надо так говорить". A Мю заинтересовалась: "Что бы это значило? ". Но больше Муми-папа ничего не мог вспомнить.
       "Может, они просто ведут дикую и свободную жизнь?".
       Муми-мама еще говорила, что не верит, чтоб кому-то нравилось вести вредный образ жизни, но Муми-папа не соглашался с ней. "Хатифнатты как-то связаны с электричеством, - утверждала мюмла. - Они могут читать мысли, но если заговорить с ними, отворачиваются".
       Муми-папа быстрым взглядом окинул хатифнаттов. Они по-прежнему махали руками. "Ах, как ужасно, - решил Муми-папа. - Может, они сидят и читают мои мысли, размахивая руками? Тогда, выходит, я их обидел..." Муми-папа попытался отогнать плохие мысли, очистить голову и забыть то, что он думал о хатифнаттах. Но это было не так-то просто. Если 6 он только мог поговорить с ними! Отличный путь избавиться от нехороших мыслей.
       Муми-папа задумался не об ожидающих его великих опасностях, а о дружбе. Теперь хатифнатты должны решить, что ошиблись и перед ними простой любитель веранд. Тут Муми-папа разглядел впереди в море маленький черный утес, залитый лунным светом.
       Тогда ему в голову пришла совершенно простая вещь: "Вон в море остров, а прямо над ним луна. Она плавает в угольно-черной воде. Желтая на темно-синем". Муми-папа тяжело вздохнул, продолжая думать лишь о красоте природы, и хатифнатты перестали жестикулировать.
       Берега острова оказались очень крутыми, хотя сам остров был маленьким.
       Он темной массой выступал из воды и напоминал голову морского змея.
       - Причалим? - спросил Муми-папа.
       Хатифнатты не ответили. Они подрулили к берегу и отыскали удобную расщелину. Даже не глядя на Муми-папу, они вскарабкались на утес. Муми-папа видел, как они ползли вверх, пригибаясь под ударами ветра и подавая друг другу тайные знаки. - Ничего не понимаю, - объявил Муми-папа и тоже выбрался на берег. - Но если я спрашиваю: "Причалим?", а потом вижу, что мы, в самом деле, причаливаем, не проще ли было сразу нормально ответить. Другие слова - и я бы не чувствовал себя так одиноко.
       Муми-папа выпалил это одним духом.
       Утес был крутым и скользким. Неприятный островок. На нем даже ничего не росло. Ни цветов, ни мха - ничего.
       Тут-то Муми-папа сделал очень странное и неприятное открытие. Остров кишел красными паучками. Очень маленькие, бесчисленные, они красным покровом покрывали весь черный утес.
       И они не сидели на месте, они изо всех сил карабкались наверх. Весь остров тонул в лунном свете.
       Муми-папа ощутил слабость в коленях.
       Он переступил с ноги на ногу, поджимая хвост и наблюдая за соревнованием пауков. - Я не хочу давить вас, - бормотал Муми-папа, - Но поймите меня, я должен вернуться на судно... Какие они маленькие, как их много... и все такие неприятные...
       Муми-папа беспомощно взглянул на хатифнаттов и разглядел их силуэты на фоне луны на вершине утеса. Один из них что-то нашел, но Муми-папа не смог разглядеть, что именно.
       Правда, сейчас Муми-папе было все равно, вернулся в лодку на цыпочках, словно кошка, хотя все же немало пауков передавил. Потом он вспоминал об этом с отвращением.
       Муми-папа замер в лодке. Вскоре и его спутники отправились назад, пробираясь по красному ковру.
       Муми-папа представил, как, проснувшись, он скажет Муми-маме:
       - Вообрази себе, дорогуша, я встретился с таким количеством пауков...
       А Муми-мама ответит:
       - Ах, бедный Муми-папочка... это всего лишь сон. Здесь нет никаких пауков... Хатифнатты не торопились, но, наконец, отчалили. Лодка вошла в тень острова.
       - Какое счастье, что вы вернулись! - верещал Муми-папа. - Я и раньше не любил пауков, старался как можно реже говорить о них. А вы ведь нашли там что-то интересное?
       Хатифнатты спокойно рассматривали Муми-папу желтыми, как луна, глазами.
       - Я говорю, вы что-то нашли, - повторил Муми-папа, немножко покраснев. - Конечно, если это секрет, оставьте его себе. Но потом-то вы мне хоть что-нибудь расскажете?
       Хатифнатты сидели совершенно неподвижно, только таращились на Муми-папу.
       Муми-папа вконец раскраснелся и закричал:
       - Вы что, любите пауков? Вам они нравятся или нет? Я хочу знать!
       После долгой паузы один из хатифнаттов шагнул вперед, вытянув руку. Может быть, это что-то и означало. А может, он шептал что-то против ветра.
       - Простите... - неуверенно начал Муми-папа. - Я вижу... - Тут он почувствовал, что хатифнатты извиняются перед ним за пауков. Может, они и в самом деле не могли с ними ничего поделать. Но самое печальное заключалось в том, что ни хатифнатты, ни Муми-папа не могли ничего друг другу сказать. Муми-папа почувствовал себя сильно, разочарованным, хатифнатты показались ему чуть ли не детьми. Он попытался повнимательнее присмотреться к ним и тут-то разглядел их находку: маленький свиток коры, какие порой крутит море и выбрасывает на берег. Издали свиток напоминал документ, и торчащий внутренний краешек его выглядел белым и шелковистым. В чем же тайна? Муми-мама использовала такие свитки, чтобы снимать с плиты горячий чайник. Может, этот свиток чем-то отличается от других? Но Муми-папа не заметил ничего особенного. Ему стало холодно, и он свернулся калачиком на дне лодки вздремнуть. Хатифнатты не чувствовали холода, они реагировали только на электричество. И еще они никогда не спали.
       Муми-папа проснулся на заре. У него затекла спина, и он замерз. Он чувствовал, как волны то поднимали и несли лодку, то бросали ее. Его чуть тошнило: не все Муми-тролли были прирожденными путешественниками.
       Один из хатифнаттов, присев поблизости, внимательно наблюдал за ним. Теперь его глаза казались серыми, но руки непрерывно двигались. Может хатифнатт что-то говорил своим приятелям, или жестикуляция помогала ему думать. Голова его была круглой и совсем без шеи.
       "Большинство из них похожи на длинные белые носки, - подумал Муми-папа - Немного протертые на пятке и политые пенистой резиной".
       Муми-папа почувствовал новый приступ тошноты. Он вспомнил прошедшую ночь. Пауков. Впервые в жизни он испугался.
       - Успокойся, успокойся, - прошептал сам себе Муми-папа, и тут его взгляд натолкнулся на свиток коры. Уши насторожились. Но кора просто перекатывалась от борта к борту по дну лодки, в такт покачиванию.
       Муми-папа забыл о морской болезни. Он подобрал кору. Быстро взглянув на хатифнаттов, он взял кору в руки. В тот же миг он почувствовал удар тока, не сильный, такой же, какой бывает порой, если попробовать батарейку на язык. Просто Муми-папа не был к этому готов.
       Полежав на дне лодки, Муми-папа задумался. Потом осторожно развернул свиток но тот оказался простым куском коры. Никакой карты сокровищ. Никакого зашифрованного письма. Ничего.
       Или это визитная карточка, которую оставили на острове одни хатифнатты, а подобрали другие? Удар током вместо дружеского приветствия? Или письмо, написанное невидимыми чернилами? Муми-папа осторожно свернул кору.
       Хатифнатты печально посмотрели на него Муми-папа покраснел.
       - Мы же в одной лодке, - заявил он. И потом проделал несколько жестов, подражая хатифнаттам и выражая свою беспомощность.
       Ветер таинственно подвывал в вышине, море гнало серые волны к краю мира, и Myми папа печально подумал: "Если это - "вредная жизнь", я готов съесть свою шляпу". Они проплывали мимо множества островов, но все они были чересчур маленькими печальными и пустынными. Их даже не наносили на карты. И только хатифнатты время от времени посещали их. Хотя эти скалы утесы, забытые пока, наверное, были горами давным-давно скрывшейся под водой земли Очень уж трудно было назвать их островами Ветры свистели вокруг. Желтая луна все росла, да и волны тоже. Море каждую ночь становилось угольно черным.
       Но хатифнатты посещали пустынные острова. Иногда они находили берестяные свитки, а иногда ничего не находили. Но на вершине каждого островка хатифнатты оставляли свой маленький берестяной свиток.
       "Они думают, - размышлял Муми-папа, - что гораздо важней всех остальных. Я отправился вместе с ними показать, что мне это тоже известно".
       Больше путешественники не встречали красных пауков, но Муми-папа вспоминал о них каждый раз, когда лодка причаливала. Потому что острова, которые хатифнатты оставляли за спиной, ничуть не походили на острова для пикников: с зелеными зарослями, пляжами, тентом, бутербродами, припрятанными в тени в лодке, бутылками сока, зарытыми в песок, и отдыхом на нагретых солнцем валунах. Мысли о таких вещах делали Муми-папу немного печальным.
       Надо отдать должное, Муми-папе стали приходить в голову необыкновенные и удивительные мысли. Чаще и чаще он задумывался о вещах, которым раньше в изнеженной, тепличной жизни не придавал значения. Все чаще он задумывался о своем будущем.
       Мысли Муми-папы скользили вперед, как лодка. Он не предавался воспоминаниям, не видел снов. Его мысли походили на волны, которые очень хотели, но никак не могли достигнуть горизонта.
       Иногда Муми-папа пытался говорить с хатифнаттами. Тогда он, как и хатифнатты, садился лицом к морю, его глаза становились бледными под цвет неба. И когда в поле зрения появлялся новый островок, Муми-папа раз или два шлепал хвостиком по палубе.
       Однажды, когда они медленно покачивались на волнах, Муми-папа подумал: "Не удивлюсь, если начну смахивать на хатифнатта".
       Был очень теплый день, а к вечеру над морем повис туман. Тяжелый, вихревато-красноватый туман. Муми-папе показалось, что он выглядит угрожающим и немного живым.
       Морские змеи фыркали, то и дело всплывая в отдалении. Муми-папа видел, как в отдалении поблескивает их кожа. Круглые, темные головы змей следили за хатифнаттами, иногда змеи хлопали по воде хвостами и тут же исчезали в тумане. "Они как и пауки боятся, - думал Муми-папа. - Все боятся хатифнаттов..."
       Отдаленный гром внезапно нарушил тишину, но потом все опять стало тихо, тишина я неподвижность вернулись.
       Гром подействовал на Муми-папу удручающе. Он не имел никакой защиты против него. Он был совершенно свободен, но уже не радовался этому.
       Наконец, лодка хатифнаттов встретила в тумане какое-то судно. Муми-папа вскочил на ноги. На мгновение он снова стал старым Муми-папой; он подбрасывал свою шляпу, что-то кричал. Странное судно приблизилось. Оно оказалось белым и парус его был белым. И существа на борту - тоже белые...
       - Ох, я вижу, - вздохнул Муми-папа. Он сел.
       Две лодки поплыли вместе в том же направлении. А потом из темного тумана выплыло еще одно судно. И все продолжали свой путь в том же направлении. Сперва лодок было семь, потом пять, потом одиннадцать, а один раз осталась всего одна лодка, но вскоре лодки стали опять появляться.
       Густой туман рассеялся, превратившись в красноватый вечер. Море казалось набитым лодками. Все они стремились к острову, на котором не было ни деревьев, ни высоких утесов.
       Снова прогремел гром. В вышине появилось темное облако, которое подбиралось ближе и ближе.
       Лодки одна за другой опускали паруса и причаливали рядом друг с другом. Белые печальные существа направо и налево, насколько хватало глаз. Они не разговаривали, только жестикулировали. Они вытоптали всю траву у берега. Муми-папа стоял в сторонке. Он пытался определить в толпе своих хатифнаттов, но не смог. Он же был знаком с ними... поверхностно. Очень поверхностно. Но те исчезли в толпе, и Муми-папа не мог отличить их от многих сотен хатифнаттов. Тут Муми-папа испугался, как и на острове, пауков.
       Он надвинул шляпу на глаза и попытался выглядеть как можно незаметнее. Шляпа Муми-папы была единственной настоящей вещью на островке, где все было белым, шуршало и казалось неопределенным.
       Муми-папа больше даже сам себе не доверял, но верил в свою шляпу. Черная и внушающая доверие, внутри у нее Муми-мамой была вышита надпись; "МП от ММ", чтобы ее не перепутали ни с какими-нибудь другими шляпами.
       Причалила последняя лодка, и последние хатифнатты высадились на берег. Они oглядели Муми-папу красными глазами, a потом пошли прямо к нему.
       "Наверное, хотят драться", - почему-то подумал Муми-папа, сильно испугавшись. Он почувствовал желание побороться, покричать так как понял, что произошла какая-то ошибка и нужно куда-то спрятаться.
       Однако хатифнатты не собирались драться.
       Они лишь обменялись с Муми-папой поклонами, а потом с ним обменялись кивками все остальные сотни хатифнаттов, и Муми-папа поднимал шляпу и кланялся, до тех пор, пока не почувствовал головную боль Сотни рук взлетали, приветствуя Муми-папу.
       Когда последний хатифнатт прошел мимо Муми-папы, тот забыл все свои предыдущие опасения. Теперь он вежливо и с лаской думал о хатифнаттах, застыв со шляпой в руках.
       В небе зарождалась буря и, казалось, в небе появилась стена, готовая рухнуть вниз В вышине завывал ветер, подгоняя маленькие иссеченные обрывки облаков перед решающей битвой.
       Ближе к морю внезапно возникло электрическое свечение, то гаснущее, то вспыхивающее вновь.
       Хатифнатты столпились в центре острова Они повернулись к югу, где зарождался шторм. Хатифнатты стали светиться, будто маленькие лампочки, вспыхивая синхронно свечению. Трава вокруг них сверкала от электричества.
       Муми-папа улегся на живот и уставился в зеленую траву. Свечение, ласковая травка на фоне темнеющего неба. Дома в кресле-качалке на диванных подушках Муми-мамы он не чувствовал себя лучше, чем на папоротниковых листьях этого островка. Бледно-зеленые листья против темного фетра. Очень красиво.
       Гром загрохотал ближе. Муми-папа почувствовал сотрясение и сел. Пошел дождь. Внезапно все хатифнатты начали жестикулировать, словно подгоняя ветер. Они качались, кивали и танцевали. Тонкая комариная песня разлилась над одиноким островком. Вой хатифнаттов, одинокий и тонкий звук, похожий на ветер в ущелье. Муми-папе невероятно понравилась песня хатифнаттов.
       Муми-папа почувствовал уколы в ушах. Его руки задрожали. Он встал и попытался подойти к хатифнаттам. "Их тайна сокрыта в буре, - догадался Муми-папа. - Они, видимо, уже видели бури, похожие на эту..."
       На остров опустилась темнота, огни пробежали по небу, словно вихрь опасной белой и шипящей жидкости. Далеко в вышине ревел ветер, а потом ударил гром. Свирепый грохот усиливался.
       Словно тяжелые вагоны с камнями ездили по небу туда-сюда. Ветер схватил Муми-папу и стал прижимать назад к земле.
       Муми-папа сел на землю, придерживая шляпу. Он чувствовал, как его обдувает ветер.
       Внезапно он подумал: "Нет. Что же со мной? Я же не хатифнатт. Я - Муми-папа... Что я здесь делаю?"
       Он оглядел стоящих вокруг хатифнаттов и все понял. Он понял, что только великие бури давали хатифнаттам жизненную силу. Хатифнатты заряжались. Только электричество могло подарить им жизнь, и они искали его.
       Они совершали дальние путешествия. А может, собравшись большой толпой, они сами могли вызвать бурю...
       "Да, так и должно было случиться, - подумал Муми-папа. - Бедные хатифнатты. А я сидел на своей веранде, веря, что они замечательные и свободные, потому что никогда не говорят лишних слов и ничего не делают..."
       Разверзлись небеса, и хлынул ливень. Засверкали белые молнии.
       Муми-папа вскочил на ноги. Его глаза теперь сделались синими. Он громко воскликнул:
       - Я уезжаю домой! Я уплываю.
       Он повернулся против ветра, натянул шляпу по самые уши. Потом он побежал к берегу, прыгнул в лодку, поднял парус и направился прямо в бурное море. Муми-папа снова стал самим собой, к нему вернулись его мысли, и он мечтал очутиться дома.
       - Никогда больше не стану исчезать, - шептал он сам себе, пока его лодка летела по волнам. Никто не гнался за ним, но Муми-папа не спал и чувствовал холод, не ошибался в выборе маршрута. Он никогда так не был счастлив. Но его терзали угрызения совести...
       Как ужасно...
       И все же Муми-папа чувствовал себя очень счастливым и больше не боялся бури, "Однако, дома у нас никогда не будет электричества - решил Муми-папа. - Мы сохраним старые керосиновые лампы".
       Муми-папа страстно желал оказаться на веранде своего дома со своей семьей. Внезапно он подумал, что наверное только там и возможно стать самым свободным и любящим приключения Myми-папой.