Скачать сказку в формате PDF

Мифы Древней Греции: Гомер. Одиссея. Песнь двадцать третья

  ПЕСНЬ ДВАДЦАТАЯ ТРЕТЬЯ.

  С сердцем ликующим в верхний покой поднялася старуха

  Весть госпоже сообщить, что здесь он, супруг ее милый.

  Двигались быстро колени ее, и ноги спешили.

  Над Пенелопой склонилась она и так ей сказала:

 5  "Милая дочка моя Пенелопа, проснись, чтоб глазами

  Ты увидала того, о ком ты все время тоскуешь!

  Здесь твой супруг Одиссей, домой он вернулся, хоть поздно,

  Всех перебил женихов, вносивших в ваш дом разоренье,

  Тративших ваши запасы, чинивших насилья над сыном!"

 10  Ей в ответ Пенелопа разумная так возразила:

  "Мамушка милая! Боги тебе помутили рассудок!

  Могут безумным они и очень разумного сделать

  И рассудительность дать человеку с легчайшим рассудком.

  Ум у тебя поврежден. А была ты ведь правильных мыслей.

 15  Сердцем так я страдаю, а ты надо мною смеешься,

  На ветер речи бросаешь! От сна вот меня пробудила

  Сладкого. Веки покрыв, совершенно меня оковал он.

  Крепко так никогда не спала я с тех пор, как уехал

  В неназываемый Зло-Илион Одиссей богоравный.

 20  Вот что: спустись-ка ты вниз и ко мне возвращайся обратно!

  Если б другая какая из женщин моих прибежала

  С вестью такою ко мне и меня бы от сна разбудила,

  Я бы ее отругала и тотчас велела убраться

  Снова в обеденный зал. Тебя твоя старость спасает!"

 25  Ей в ответ Евриклея кормилица так возразила:

  "Я над тобой не смеюсь, дорогое дитя мое, - вправду

  Здесь Одиссей, и домой он вернулся, как я утверждаю, -

  Тот чужеземец, которого все так бесчестили в доме.

  Сын твой давно уже знал, что домой Одиссей воротился,

 30  Но осторожно держал намеренья все его в тайне,

  Чтобы надменным мужам он мог отомстить за насилья".

  Радость взяла Пенелопу. С постели она соскочила,

  Сбросила с век своих сон, горячо обняла Евриклею

  И, с окрыленными к ней обращаясь словами, вскричала:

 35  "Милая мамушка, ну расскажи же мне полную правду!

  Если он вправду домой воротился, как ты уверяешь, -

  Как на лишенных стыда женихов, один против многих,

  Руки он мог наложить? Их всегда здесь толпится так много!"

  Ей в ответ Евриклея кормилица так возразила:

 40  "Я не видала, никто не сказал мне, я только слыхала

  Стоны мужей, убиваемых им. В глубине наших комнат

  В страхе сидели мы все за закрытою дверью, покуда

  Сын твой из девичьих комнат в обеденный зал нас не вызвал:

  Нас Одиссей приказал из комнат позвать Телемаху.

 45  В зале я Одиссея нашла средь поверженных трупов.

  Кучами всюду лежали они вкруг него, покрывая

  Крепко утоптанный пол. Увидав, ты согрелась бы духом.

  Кровью и грязью покрытый, на грозного льва походил он.

  Трупы убитых теперь лежат на дворе за дверями

 50  Кучею. Сам же большой он огонь разложил, чтобы серой

  Дом окурить наш прекрасный. Меня ж за тобою отправил.

  Ну же, иди поскорей! Пора, наконец, вам обоим

  Радостью сердце наполнить. Вы бед претерпели так много!

  Вот пришло исполненье давнишним желаниям вашим.

 55  Сам к очагу своему он вернулся живой и супругу

  С сыном возлюбленным дома нашел. Причинили немало

  Зла ему женихи, но он всем им отмстил по заслугам!"

  Ей Пенелопа разумная так отвечала на это:

  "Милая мамушка! Рано еще ликовать и хвалиться!

 60  Знаешь сама ты, каким бы он в дом свой явился желанным

  Всем, а особенно мне и нами рожденному сыну.

  Недостоверно, однакоже, то, что ты мне сообщила.

  Здесь женихов перебил кто-нибудь из богов, раздраженных

  Наглостью их, оскорбляющей дух, и дурными делами.

 65  Не почитали они никого из людей земнородных,

  Ни благородных, ни низких, какой бы ни встретился с ними.

  Из-за нечестия их и постигла беда. Одиссей же

  И возвращенье свое и себя с ним сгубил на чужбине".

  Ей Евриклея кормилица так возразила на это:

 70  "Что за слова у тебя из ограды зубов излетели!

  Муж твой вблизи очага здесь находится, ты же не веришь,

  Что он вернулся домой. Как твое недоверчиво сердце!

  Ну, тогда я тебе сообщу достовернейший признак, -

  Белым клыком кабана ему в ногу рубец нанесенный.

 75  Я тот рубец увидала, как мыла его, и хотела

  Тотчас тебе сообщить. Но рот он поспешно зажал мне

  И не позволил сказать, - осторожен умом и хитер он.

  Ну же, иди! Я себя самое прозакладывать рада:

  Если тебе солгала, то тягчайшей предай меня смерти!"

 80  Так тогда Пенелопа разумная ей отвечала:

  "Мамушка милая, как бы хитра ни была ты, но трудно

  Замыслы вечных богов разгадать и от них уберечься.

  Все же я к сыну готова идти моему, чтоб увидеть

  Мертвых мужей женихов, а также того, кто убил их".

 85  Так сказавши, из спальни пошла она вниз. Колебалась

  Сильно сердцем она, говорить ли ей издали с мужем

  Иль, подойдя, его руки и голову взять, целовать их?

  Переступив чрез порог из отесанных камней, вступила

  В зал Пенелопа и села к огню, напротив супруга,

 90  Возле стены. Прислонившись к высокой колонне, сидел он,

  Книзу глаза опустив, дожидаясь, услышит ли слово

  От благородной супруги, его увидавшей глазами.

  И удивленная долго молчала тогда Пенелопа:

  То, заглянувши в лицо, его находила похожим,

 95  То, из-за грязных лохмотьев, казался он ей незнакомым.

  С негодованием к ней Телемах обратился и молвил:

  "Мать моя, горе ты мать! До чего ты бесчувственна духом!

  Что от отца так далеко ты держишься? Рядом не сядешь,

  Слово не скажешь ему и его ни о чем не расспросишь?

 100 Вряд ли другая жена в отдаленьи от мужа стояла б

  Так равнодушно, когда, перенесши страданий без счета,

  Он на двадцатом году наконец воротился б в отчизну!

  Сердце суше всегда в груди твоей было, чем камень!"

  Так Пенелопа разумная сыну тогда отвечала:

 105  "Ошеломило мне дух, дитя мое, то, что случилось.

  Я ни вопроса задать не могу, ни хоть словом ответить,

  Ни заглянуть ему прямо глазами в лицо. Если вправду

  Передо мной Одиссей и домой он вернулся, то сможем

  Легче друг друга признать. Нам ведь обоим известны

 110 Разные признаки, только для нас с ним лишенные тайны".

  Так сказала она. В ответ Одиссей улыбнулся

  И Телемаху немедля слова окрыленные молвил:

  "Что ж, Телемах, пусть меня твоя мать испытанью подвергнет!

  Скоро тогда и получше меня она верно узнает.

 115 Из-за того, что я грязен, что рубищем тело одето,

  Пренебрегает пришельцем она, говорит, что не тот я.

  Мы же обсудим покамест, как дальше с тобой мы поступим.

  Если в стране кто-нибудь одного хоть убил человека,

  Если заступников после себя тот и мало оставил,

 120 Все ж он спасается бегством, покинув родных и отчизну.

  Мы же опору страны истребили, знатнейших и лучших

  Юношей целой Итаки. Подумай-ка, сын мой, об этом".

  Так на это ему Телемах рассудительный молвил:

  "Сам на это смотри, отец дорогой! Утверждают

 125 Все, что по разуму выше ты прочих людей, что поспорить

  В этом с тобою не сможет никто из людей земнородных.

  С одушевленьем мы вслед за тобою пойдем, и наверно

  Силой не будем мы хуже, насколько ее у нас хватит".

  Так отвечая на это, сказал Одиссей многоумныи:

 130  "Вот что тебе я скажу - это кажется мне наилучшим.

  Прежде всего хорошенько помойтесь, наденьте хитоны,

  Также и всем прикажите домашним рабыням одеться.

  Пусть тогда песнопевец божественный с звонкой формингой

  Всех нас здесь поведет за собой в многорадостной пляске,

 135 Так, чтобы всякий, услышав снаружи, подумал о свадьбе,

  Будь то идущий дорогой иль кто из живущих в соседстве.

  Нужно, чтоб слух об убийстве мужей женихов разошелся

  В городе только тогда, когда мы уже скрыться успеем

  За город, в сад многодревный к себе. А уж там поразмыслим,

 140 Что нам полезного может послать олимпийский владыка".

  Так он сказал. И охотно приказу они подчинились.

  Прежде всего помылись они и надели хитоны,

  Женщины все нарядились. Певец же божественный в руки

  Взял формингу свою, и у всех пробудилось желанье

 145 Стройных игр хороводных, и плясок, и сладостных песен.

  Весь Одиссеев обширный дворец приводил в сотрясенье

  Топот ног мужей и жен в одеждах красивых.

  Так не один говорил, услышав, что делалось в доме:

  "На многосватанной, видно, царице уж женится кто-то!

150 Дерзкая! Дом сберегать обширный законного мужа

  Вплоть до его возвращенья терпения ей не хватило!"

  Так не один говорил, не зная о том, что случилось.

  Великосердного сына Лаэрта меж тем Евринома,

  Ключница, вымыла в доме и маслом блестящим натерла.

 155 Плечи одела его прекрасным плащом и хитоном.

  Голову дева Афина великой красой озарила,

  Сделала выше его и полней, с головы же густые

  Кудри спустила, цветам гиацинта подобные видом.

  Как серебро позолотой блестящею кроет искусный

 160 Мастер, который обучен Гефестом и девой Афиной

  Всякому роду искусств и прелестные делает вещи,

  Так засияли красой голова Одиссея и плечи.

  Видом подобный бессмертным богам, из ванны он вышел,

  Сел после этого в кресло, которое раньше оставил,

 165 Против супруги своей и с такой обратился к ней речью:

  "Странная женщина! Боги, живущие в домах Олимпа,

  Твердое сердце вложили в тебя среди жен слабосильных!

  Вряд ли другая жена в отдаленьи от мужа стояла б

  Так равнодушно, когда, перенесши страданий без счета,

 170 Он наконец на двадцатом году воротился б в отчизну.

  Вот что, мать: постели-ка постель мне! Что делать, один я

  Лягу. У женщины этой, как видно, железное сердце!"

  Так на это ему Пенелопа царица сказала:

  "Странный ты! Я ничуть не горжусь, не питаю презренья

 175 И не сержусь на тебя. Прекрасно я помню, каким ты

  Был, покидая Итаку в судне своем длинновесельном.

  Ну хорошо! Постели, Евриклея, ему на кровати,

  Только снаружи, не в спальне, которую сам он построил.

  Прочную выставь из спальни кровать, а на ней ты настелешь

 180 Мягких овчин, одеялом покроешь, положишь подушки".

  Так сказала она, подвергая его испытанью.

  В гневе к разумной супруге своей Одиссей обратился:

  "Речью своею, жена, ты жестоко мне ранила сердце!

  Кто же на место другое поставил кровать? Это трудно

 185 Было бы сделать и очень искусному. Разве бы только

  Бог при желаньи легко перенес ее с места на место!

  Но средь живущих людей ни один, даже молодокрепкий,

  С места б не сдвинул легко той кровати искусной работы.

  Признак особый в ней есть. Не другой кто, я сам ее сделал.

 190 Пышно олива росла длиннолистая, очень большая,

  В нашей дворовой ограде. Был ствол у нее, как колонна.

  Каменной плотной стеной окружив ее, стал возводить я

  Спальню, пока не окончил. И крышей покрыл ее сверху.

  Крепкие двери навесил, приладивши створки друг к другу.

 195 После того я вершину срубил длиннолистой оливы,

  Вырубил брус на оставшемся пне, остругал его медью

  Точно, вполне хорошо, по шнуру проверяя все время,

  Сделал подножье кровати и все буравом пробуравил.

  Этим начавши, стал делать кровать я, пока не окончил,

 200 Золотом всю, серебром и слоновою костью украсил,

  После окрашенный в пурпур ремень натянул на кровати.

  Вот тебе признаки этой кровати, жена! Я не знаю,

  Все ли она на том месте стоит, иль на место другое,

  Срезавши ствол у оливы, ее кто-нибудь переставил".

 205  Так он сказал. У нее ослабели колени и сердце, -

  Так подробно и точно все признаки ей описал он.

  Быстро к нему подошла Пенелопа. Обняв его шею,

  Голову стала, рыдая, ему целовать и сказала:

  "О, не сердись на меня, Одиссей! Ты во всем и всегда ведь

210 Был разумнее всех. На скорбь осудили нас боги.

  Не пожелали они, чтобы мы, оставаясь друг с другом,

  Молодость прожили в счастье и вместе достигли порога

  Старости. Не негодуй, не сердись на меня, что не сразу

  Я приласкалась к тебе, как только тебя увидала.

 215 Дух в груди у меня постоянным охвачен был страхом,

  Как бы не ввел в заблужденье меня кто-нибудь из пришельцев.

  Есть ведь немало людей, подающих дурные советы.

  Ведь и рожденная Зевсом Елена аргивская вряд ли б

  Соединилась любовью и ложем с чужим человеком,

 220 Если бы знала вперед, что отважные дети ахейцев

  Снова обратно должны отвезти ее в землю родную.

  Сделать позорный поступок ее божество побудило.

  Раньше в сердце свое не впускала она ослепленья

  Страшного, бывшего также началом и наших несчастий.

 225 Точно сейчас и подробно ты признаки мне перечислил

  Нашей кровати, которой никто из живущих не видел,

  Кроме тебя и меня, да рабыни еще Акториды,

  Данной отцом мне в служанки, когда я сюда отправлялась.

  Дверь нашей прочно устроенной спальни она охраняла.

 230 Как ни бесчувственно сердце мое, но его убедил ты!"

  Тут сильней у него появилось желание плакать.

  Плакал он, что жена его так хороша и разумна.

  Как бывает желанна земля для пловцов, у которых

  Сделанный прочно корабль, теснимый волнами и ветром,

 235 Вдребезги в море широком разбил Посейдон-земледержец;

  Только немногим спастись удалось; через волны седые,

  С телом, изъеденным солью морскою, плывут они к суше,

  Радостно на берег всходят желанный, избегнув несчастья.

  Так же радостно было глядеть Пенелопе на мужа;

 240 Белых локтей не снимала она с Одиссеевой шеи,

  Так в слезах и застала бы их розоперстая Эос,

  Если бы новая мысль не пришла совоокой Афине.

  Ночь надолго она у края земли задержала,

  А златотронную Эос - в водах Океана, велев ей

 245 Не запрягать быстроногих коней молодых в колесницу,

  Свет несущих для смертных людей, - Фаэтона и Лампа.

  С речью тогда Одиссей многоумный к жене обратился:

  "Мы с тобою, жена, не дошли до конца испытаний.

  Труд безмерный меня еще впереди ожидает,

 250 Очень большой и тяжелый, который я должен исполнить.

  Так мне душа предсказала Тиресия, фивского старца,

  В день тот, когда я в обитель Аида сошел, чтоб чрез это

  Путь к возвращенью найти и товарищам и самому мне.

  Ну, а теперь не пора ли в постель нам, жена, чтоб, улегшись,

255 Сладостным сном мы могли насладиться один близ другого".

  Так на это ему Пенелопа царица сказала:

  "Будет постель для тебя, едва только ты пожелаешь,

  Раз уже сделали боги, что ты воротился обратно

  В дом прекрасно отстроенный твой и в родимую землю.

 260 Если ж сказал ты про подвиг, как бог то вложил тебе в сердце,

  Что же, поведай о нем мне: поздней все равно, без сомненья,

  Станет известно мне все. Почему не узнать мне теперь же?"

  Ей отвечая на это, сказал Одиссей многоумный:

  "Странная женщина! Что ты меня так настойчиво просишь

 265 Все говорить? Хорошо, я скажу, ничего не скрывая.

  Радости в этом ты мало найдешь. Да и сам я не много

  Радуюсь: мне он велел города обходить непрерывно

  С крепким веслом на плече и покоя не ведать, покуда

  В край не приду я к мужам, которые моря не знают,

 270 Пищи своей никогда не солят, никогда не видали

  Пурпурнощеких судов, не видали и сделанных прочно

  Весел, которые в море судам нашим крыльями служат.

  Признак надежный он мне сообщил, и его я не скрою:

  Если путник другой, со мной повстречавшийся, скажет,

 275 Что на блестящем плече лопату несу я, чтоб веять, -

  Тут же в землю воткнуть весло мое мне приказал он,

  В жертву принесть колебателю недр, Посейдону-владыке,

  Борова, что покрывает свиней, и быка, и барана,

  И возвратиться домой, и святые свершить гекатомбы

 280 Вечно живущим богам, владеющим небом широким,

  Всем по порядку. Тогда не средь волн разъяренного моря

  Тихо смерть на меня низойдет. Настигнутый ею,

  В старости светлой я мирно умру, окруженный всеобщим

  Счастьем народов моих. Все так и свершится, сказал он".

 285  Мудрая так Пенелопа на это ему отвечала:

  "Если хоть лучшую старость тебе предназначили боги, -

  Есть надежда, что беды когда-нибудь нас и оставят".

  Так Одиссей с Пенелопой вели меж собой разговоры.

  В спальне меж тем Евринома с кормилицей стали при свете

 290 Факелов мягкое ложе стелить для обоих супругов.

  После того как кровать со стараньем они постелили,

  Спать старуха обратно отправилась в дом, Евринома ж,

  Бывшая горничной в спальне, к постели совсем уж готовой,

  Факел имея в руках, повела Одиссея с женою.

 295 В спальню обоих приведши, обратно ушла Евринома.

  С радостью место их старой кровати они увидали.

  Тут Телемах и коровий пастух с свинопасом от пляски

  Ноги свои удержали, потом удержали и женщин,

  Сами же спать улеглись в тенистом обеденном зале.

 300  Оба супруга, когда насладились желанной любовью,

  Стали после того наслаждаться беседой взаимной.

  Мужу она рассказала, как выстрадать много пришлось ей,

  Глядя в доме своем на толпу женихов обнаглевших,

  Столько во имя ее коров и овец забивавших,

 305 Выпивших столько вина, запасенного дома в сосудах.

  После того Одиссей рассказал, как он много печалей

  Людям доставил, как много трудов и тяжелых страданий

  Вытерпел сам. С наслажденьем внимала она, и не раньше

  Сон на веки ей пал, чем все до конца рассказал он.

 310  Начал с того, как сперва он ограбил киконов, как после

  В край обильный и тучный мужей лотофагов приехал,

  Что с ними сделал циклоп, как ему отомстил он за гибель

  Мощных товарищей, пожранных им безо всякой пощады,

  Как он к Эолу явился и тот его принял радушно,

 315 Как отослал, как судьба не дала им домой воротиться,

  Как налетевшая буря внезапно его подхватила

  И через рыбное море помчала, стенавшего тяжко;

  Также, как в город потом Телепил он попал к лестригонам,

  И корабли погубившим и спутников пышнопоножных

 320 Всех. Лишь один Одиссей убежал на судне чернобоком.

  И про Цирцею, про козни и хитрость ее рассказал он,

  Также, как он добрался до затхлого царства Аида,

  Чтоб прорицанье души Тиресия старца услышать,

  На корабле многовеслом как спутников всех увидал он,

 325 Также и мать, что его родила и вскормила ребенком;

  Как он пенье услышал сирен, сладкозвучно поющих,

  Как он к Планктам-утесам приплыл и к ужасной Харибде,

  Также и к Сцилле, которой счастливо никто не избегнет;

  Как его спутники дерзко забили коров Гелиоса,

 330 Как их корабль быстроходный разбил своей молнией серной

  Зевс высокогремящий и спутники в море погибли

  Все без изъятья, а сам он погибели черной избегнул;

  Как он к нимфе Калипсо на остров Огигию прибыл,

  Как держала она Одиссея, чтоб был ей супругом,

 335 В гроте глубоком своем, кормила его, обещалась

  Сделать бессмертным его и бесстаростным в вечные веки;

  К этому сердца, однако, в груди у него не склонила;

  Как, перенесши немало трудов, к феакам он прибыл;

  Почесть они оказали ему, как бессмертному богу,

 340 И в корабле отослали обратно в родную Итаку,

  Меди и золота дав ему вволю, а также одежды.

  Это он рассказал под конец уж, когда был охвачен

  Сном, расслабляющим члены и прочь уносящим заботы.

  Новая мысль тут пришла совоокой Афине богине:

 345 После того как, по мненью ее, Одиссей многоумный

  Ложем супруги своей и сладостным сном насладился,

  Утренней тотчас велела Афина Заре златотронной

  Выйти из вод Океана, чтоб свет принесла она людям.

  С мягкой постели вскочил Одиссей и промолвил супруге:

 350  "Досыта оба с тобой мы, жена, натерпелись страданий,

  Ты - о моем многотрудном скорбя возвращеньи в отчизну,

  Мне же Зевс и другие бессмертные боги все время,

  Как ни рвался я, мешали достигнуть родимой Итаки.

  Нынче, когда мы с тобой дождалися желанного ложа,

 355 Оберегай у нас дома богатства, какие остались,

  Скот же, который у нас наглецы женихи истребили, -

  Многое я захвачу, другое дадут мне ахейцы

  Сами, покамест всех стойл скотом не заполнят мне снова.

  Я же в наш сад многодревный отправлюсь. Хотел бы проведать

 360 Знатного там я отца моего, сокрушенного горем.

  Вот что, жена, поручаю тебе, хоть сама ты разумна:

  Только что солнце взойдет, - и тотчас молва разнесется

  О женихах благородных, которых у нас тут убил я,

  Наверх ты поднимись со своими служанками вместе,

 365 Там и сиди. От бесед воздержись и не делай вопросов".

  Так промолвивши, плечи прекрасной бронею одел он,

  Поднял от сна Телемаха, Филойтия и свинопаса

  И приказал им немедля надеть боевые доспехи.

  Не были те непослушны, оделись блестящею медью;

 370 Все они вышли, ворота раскрыв, во главе с Одиссеем.

  Свет уже был на земле, но богиня Паллада Афина,

  Мглою их окружив, увела их из города быстро.