Рассказ об Аджибе и Гарибе

Шестьсот тридцать восьмая ночь

Когда же настала шестьсот тридцать восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Гариб сел на коня со своими людьми, Аджиб тоже сел на коня со своими людьми, и народы понеслись на народы. И творил суд судья войны, и не был обидчиком в суде своем, и наложил он на уста свои печать, и не заговорил, и потекла кровь и полилась потоком, выводя на земле искусные узоры, и седыми стали народы, и усилился и закипел бой. Ноги скользили, тверд был храбрец, бросаясь в бой, и поворачивался трус, бросаясь в бегство. Бойцы продолжали бой и сражение, пока не повернул день на закат и не пришла ночь с ее мраком, забили тогда в литавры конца боя, и воины оставили друг друга, и оба войска вернулись в палатки и пропели там ночь.

А когда наступило утро, ударили в литавры боя и сечи, и надели воины боевые доспехи и опоясались прекрасными мечами, и подвязали коричневые копья, и наложили гладкие, бесперые стрелы, крича: "Сегодня не будет отступления!"

И построились воины, подобные полному морю, и первым, кто открыл ворота боя, был Сахим. Он погнал своего коня меж рядами, играя копьями и мечами и испробуя все способы боя, так что смутил обладателей разума. И он закричал: "Есть ли мне противник? Есть ли соперник? Пусть не приходит ко мне ленивый и слабый!" И выехал к нему всадник из нечестивых, подобный огненной головне. И Сахим не дал ему перед собою утвердиться и ударил его копьем и сбросил. И выехал к нему второй, - и он убил его; и третий, - и он его растерзал; и четвертый, - и он его погубил. И он не переставал убивать всех, кто выезжал к нему, до полудня, и перебил двести богатырей. Тогда Аджиб крикнул своим людям и велел им нападать, и богатыри понеслись на богатырей, и великою стала стычка, и умножились толки и пересуды. И звенели начищенные мечи, и нападали люди на людей, и оказались они в наихудшем положении, и полилась кровь, и стали черепа для коней подковами.

И воины бились жестоким боем, пока день не повернул на закат и не пришла ночь с ее мраком, и тогда они разошлись и отправились в свои палатки и проспали до утра. А затем оба войска сели на коней и хотели биться и сражаться, и мусульмане ожидали, что Гариб выедет, как всегда, под знаменами, но он не выехал. И раб Сахима пошел к шатру его брата и не нашел его, и он спросил постельничих, и те сказали: "Мы ничего о нем не знаем".

И Сахим огорчился великим огорчением и выехал и осведомил воинов, и те отказались воевать и сказали: "Если Гариб исчез, его враг нас погубит!"

А причиной исчезновения Гариба было дивное дело, о котором мы расскажем по порядку. Вот оно.

Когда Аджиб вернулся после сражения со своим братом Гарибом, он позвал одного из своих помощников, которого звали Сайяр, и сказал ему: "О Сайяр, я берег тебя лишь для подобного дня. Я приказываю тебе войти в лагерь Гариба, пробраться к шатру царя и привести Гариба, показав мне этим свою ловкость". - "Слушаю и повинуюсь!" - ответил Сайяр. И он отправился и шел до тех пор, пока не проник в шатер Гариба, и ночь потемнела, и все люди ушли к своему ложу, а Сайяр при всем этом стоял, прислуживая. И Гарибу захотелось пить, и он потребовал у Сайяра воды, и тот подал ему кувшин с водою, смешав воду с банджем, и не кончил еще Гариб пить, как его голова опередила ноги. И Сайяр завернул его в свой плащ и понес и шел, пока не вошел в шатер Аджиба. И Сайяр остановился меж рук Аджиба и бросил Гариба пред, ним, и Аджиб спросил: "Что это, о Сайяр?" И Сайяр ответил: "Это твой брат Гариб".

И Аджиб обрадовался и воскликнул: "Да благословят тебя, идолы! Развяжи его и приведи в чувство!" И Сайяр дал Гарибу понюхать уксусу, и тот очнулся и, открыв глаза, увидел, что он связан и находится не в своей палатке. И он воскликнул: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!" И его брат закричал на него и сказал: "Ты обнажаешь на меня меч, о пес, и хочешь моего убиения, и ищешь мести за твоего отца и мать! Я сегодня соединю тебя с ними и избавлю от тебя мир!" - "О собака из нечестивых, - воскликнул Гариб, - ты увидишь, против кого повернутся превратности и кого покорит покоряющий владыка, который знает о том, что в тайне сердец, и оставит тебя в геенне пытаемым и смущенным. Пожалей свою душу и скажи со мною: "Нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим - друг Аллаха!"

И когда Аджиб услышал слова Гариба, он стал храпеть и хрипеть и ругать своего каменного бога и велел привести палача с ковриком крови.

И поднялся его везирь и поцеловал землю (а он был мусульманином втайне и нечестивым явно) и сказал: "О царь, повремени! Не спеши, пока мы не узнаем, кто победитель и кто побежденный. Если мы выйдем победителями, то будем властны его убить, а если мы окажемся побеждены, то сохранение ему жизни будет силой у нас в руках". - "Прав везирь", - сказали эмиры..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот тридцать девятая ночь

Когда же настала шестьсот тридцать девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Аджиб захотел убить Гариба, поднялся везирь и сказал: "Не спеши! Мы всегда властны его убить!" И Аджиб велел заковать своего брата в оковы и путы, и повезти в своей палатке и повелевал сторожить его тысячу могучих богатырей.

А люди Гариба начали искать своего царя, но не нашли его. И когда наступило утро, они стали, словно бараны без пастуха. И Садан-гуль закричал: "О люди, надевайте доспехи войны и положитесь на нашего владыку, который отразит от вас врагов!"

И арабы и персы сели на коней, облачившись в железо и надев нанизанные кольчуги, и выступили начальники племен, и выехали вперед обладатели знамен. И тут выехал Садан, гуль с горы, имея на плече дубину весом в двести ритлей и стал гарцевать и бросаться, восклицая: "О рабы идолов, выезжайте вперед в сей день, ибо сегодня стычки. Кто знает меня, с того достаточно моего зла, а тому, кто меня не знает, я дам узнать себя. Я Садан, слуга царя Гариба. Есть ли мне противник? Есть ли соперник? Пусть не приходит ко мне трус или слабый!"

И выступил богатырь из нечестивых, подобный огненной головне, и понесся на Садана. И Садан встретил его, ударил дубиной и переломал ребра, и нечестивый упал на землю бездыханный. Тогда Садан закричал своим сыновьям и невольникам: "Разводите огонь и всякого, кто падет из нечестивых, изжарьте. Приготовьте его и дайте ему доспеть на огне, а потом подайте мне, я им пообедаю!"

И рабы сделали так, как он велел, и, разжегши огонь посреди боевого поля, бросили туда убитого, и когда он поспел, подали его Садану, который разорвал зубами его мясо и обглодал кости.

И когда нечестивые увидали, что сделал Садан, горный гуль, они испугались великим испугом, и Аджиб закричал на своих людей и воскликнул: "Горе вам! Неситесь на этого гуля, бейте его мечами и рубите!" И на Садана понеслось двадцать тысяч, и люди окружили его и стали метать в него дротики и стрелы, и на нем оказалось двадцать четыре раны, и кровь его потекла на землю, и остался он один. И понеслись тогда богатыри мусульмане на нечестивых, призывая на помощь господа миров, и продолжали биться и сражаться, пока не окончился день, и тогда бойцы разошлись.

А Садан попал в плен, и был он точно пьяный от кровотечения, и его крепко связали и присоединили к Гарибу. И когда Гариб увидел Садана пленником, он воскликнул: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! - и спросил: - О Садан, что значит это положение?" И Садан отвечал: "О владыка, Аллах - слава ему и величие! - судил затруднение и облегчение, и неизбежно то и другое!" И Гариб молвил: "Ты прав, о Садан".

А Аджиб проводил ночь радостный и говорил своим людям: "Садитесь завтра на коней и бросьтесь на войско мусульман, чтобы не осталось от них и следа". И его люди отвечали: "Слушаем и повинуемся!"

Что же касается мусульман, то они провели ночь разбитые, плача о своем царе и Садане, и Сахим сказал им: "О люди, не огорчайтесь, помощь Аллаха великого близка!" И Сахим выждал до полуночи, а потом он направился к лагерю Аджиба и до тех пор проходил мимо шатров и палаток, пока не увидел Аджиба, который сидел на ложе своего величия, окруженный вельможами. А Сахим при всем этом был в обличье постельничего. И он подошел к зажженным свечам и, сняв нагар со светилен, насыпал на них летучего банджа, а потом он вышел из шатра и подождал немного, пока дым от банджа не полетел на Аджиба и его вельмож и они не упали на землю, точно мертвые.

И Сахим оставил их и, подойдя к палатке-тюрьме, увидел в ней Гариба и Садана, а подле нее тысячу богатырей, которых одолела дремота. И Сахим закричал: "Горе вам, не спите! Сторожите вашего обидчика и зажигайте факелы!" И Сахим взял факел, разжег его куском дерева и наполнил банджем и, подняв факел, обошел вокруг палатки, и от банджа полетел дым и вошел людям в ноздри, и они все заснули, и все войско было одурманено дымом банджа. А у Сахим-аль-Лайля был уксус на губке, и он давал его нюхать пленникам, пока они не очнулись, и тогда он освободил их от цепей и пут, и они увидели его и благословили, радуясь ему. А затем они вышли, унеся от сторожей все оружие, и Сахим сказал им: "Идите в свой лагерь!" И они пошли, а Сахим вошел в шатер Аджиба, завернул его в свой плащ и понес, идя по направлению к шатрам мусульман. И милостивый господь покрывал его, пока он не достиг шатра Гариба, и, придя, Сахим развернул свой плащ, и Гариб посмотрел, что в плаще, и увидел своего брата Аджиба, который был связан. И Гариб закричал: "Аллах велик, он дает победу и поддержку!" А потом он пожелал Сахиму блага и сказал: "О Сахим, приведи его в чувство!"

И Сахим подошел и дал Аджибу уксус с ладаном, и Аджиб очнулся от дурмана и открыл глаза и увидел себя связанным и закованным. И он опустил голову к земле..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Ночь, дополняющая до шестисот сорока

Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот сорока, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Сахим схватил Аджиба и одурманил его банджем и принес его к брату Гарибу и разбудил, Аджиб открыл глаза и увидел себя связанным и закованным и опустил голову к земле. И Гариб сказал: "О проклятый, подними голову!" И Аджиб поднял голову к увидел себя между персами и арабами, и его брат сидел на престоле власти, месте своего величия. И Аджиб молчал, ничего не говоря, и тогда Гариб закричал: "Оголите этого пса!" И его оголили и опускали на него бичи, пока не ослабили его тела и не потушили его звука. И Гариб поставил сотню всадников сторожить его.

И когда Гариб кончил пытать своего брата, послышались в лагере нечестивых возгласы: "Нет бога, кроме Аллаха!" - "Аллах велик!" А причиною этого было вот что.

Царь ад-Дамиг, дядя Гариба, когда Гариб уехал от него из аль-Джезиры, оставался в городе после его отъезда десять дней, а потом он выехал с двадцатью тысячами всадников и ехал, пока не оказался близко от места стычки. И он послал своего скорохода-стремянного разузнать новости, и тот отсутствовал один день, а потом он вернулся и рассказал царю ад-Дамигу о том, что случилось у Гариба с его братом. И ад-Дамиг выждал, пока не наступила ночь, а потом он крикнул войску неверных: "Аллах велик!" и наложил на них меч острорежущий. И Гариб со своими людьми услышал славословие и крикнул своему брату Сахим-аль-Лайлю: "Выясни, в чем дело с этим войском и какова причина криков: "Аллах велик!" И Сахим шел, пока не приблизился к месту стычки, и спросил слуг, и те сказали ему, что царь ад-Дамиг, дядя Гариба, прибыл с двадцатью тысячами всадников и сказал: "Клянусь другом Аллаха Ибрахимом, я не оставлю сына моего брата, но поступлю, как поступают доблестные. Я прогоню этот нечестивый народ и сделаю угодное всевластному владыке". И он набросился со своими людьми, во мраке ночи, на нечестивых врагов.

Сахим же вернулся к своему брату Гарибу и рассказал ему, что сделал его дядя, и Гариб закричал своим людям: "Берите оружие, садитесь на коней и помогайте Моему дяде!" И воины сели на коней и ринулись на нечестивых и наложили на них меч острорежущий, и не наступило еще утро, как они перебили из нечестивых около пятидесяти тысяч и взяли в плен около тридцати тысяч, а остальные побежали по земле вдоль и вширь. И мусульмане вернулись, поддержанные Аллахом, победоносные, и Гариб сел на коня и встретил своего дядю ад-Дамига и пожелал ему мира и поблагодарил его за то, что он сделал.

"Посмотреть бы, - сказал ему ад-Дамиг, - пал ли этот пес в стычке?" И Гариб ответил: "О дядюшка, успокой душу и прохлади глаза! Знай, что он у меня и связан".

И ад-Дамиг обрадовался сильной радостью, и они въехали в лагерь, и оба царя спешились и вошли в шатер и не нашли Аджиба. И Гариб закричал и воскликнул: "О сын Ибрахима, друга Аллаха - мир с ним! - вот великий день! Сколь он ужасен!" А потом он крикнул постельничим: "Горе вам, где мой обидчик?" И они отвечали: "Когда ты уехал и мы поехали вокруг тебя, ты не приказывал нам заточить его". - "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!" - воскликнул Гариб. А его дядя сказал ему: "Не спеши и не носи заботы! Куда он уйдет, когда мы его преследуем?"

Виновником бегства Аджиба был его слуга Сайяр, который скрывался в лагере. Ему не верилось, что Гариб выехал и не оставил в палатке никого, чтобы сторожить, своего обидчика. Выждав немного, он взял Аджиба, понес его на спине и вышел в поле, а Аджиб был ошеломлен болью пытки. И Сайяр пошел, ускоряя ход, и шел от начала ночи до следующего дня, пока не добрался до ручья, возле яблони. И он спустил Аджиба со своей спины и вымыл ему лицо, а Аджиб открыл глаза и, увидав Сайяра, сказал ему: "О Сайяр, отнеси меня в Куфу. Я очнусь и соберу витязей, солдат и воинов и покорю ими своего врага. И знай, о Сайяр, что я голоден".

И Сайяр пошел в чащу и поймал птенца страуса и принес его своему господину. Он зарезал птицу и разрубил ее и, набрав хворосту, ударил по кремню, разжег огонь и изжарил птицу. Ею он накормил Аджиба, напоил из ручья, и душа вернулась к нему, и тогда Сайяр пошел к стану каких-то кочевников, украл у них коня и, приведя его к Аджибу, посадил его на коня и отправился с ним в Куфу.

И они ехали несколько дней и подъехали близко к городу, и наместник вышел навстречу царю Аджибу и пожелал ему мира и увидел, что он слаб после пыток, которыми его пытал его брат. И царь вошел в город и позвал врачей и, когда они явились, сказал им: "Вылечите меня скорее, чем в десять дней!" И они ответили: "Слушаем и повинуемся!"

И врачи стали ухаживать за Аджибом, и он выздоровел и оправился после болезни, которой хворал, и пыток. А потом он велел своему везирю написать письма всем наместникам, и везирь написал двадцать одно письмо и послал их наместникам, и те снарядили войска и направились в Куфу, ускоряя ход..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот сорок первая ночь

Когда же настала шестьсот сорок первая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Аджиб послал письма, призывая войска, и они направились в Куфу и явились. Что же касается Гариба, то он опечалился, узнав о бегстве Аджиба, и послал за ним тысячу богатырей, которых рассыпал по всем дорогам. И они ехали день и ночь и не принесли об Аджибе сведений, а потом они вернулись и рассказали обо всем Гарибу. И тот стал искать своего брата Сахима, но не нашел его, и побоялся он для него превратностей времени и огорчился великим огорчением. И пока это было так, вдруг вошел к нему Сахим и поцеловал пред ним землю. Гариб, увидав его, поднялся и воскликнул: "Где ты был, о Сахим?" - "О царь, - отвечал Сахим, - я достиг Куфы и увидал, что пес Аджиб прибыл к месту своего величия и приказал врачам лечить себя от болезни, и его стали лечить, и он поправился и написал письма и послал их своим наместникам, и те привели к нему войска".

И Гариб велел своим воинам выступать, и они сложили палатки и направились в Куфу, и, подойдя к ней, они увидели вокруг города войска, подобные переполненному морю, в котором не отличить начала и конца. И Гариб со своими войсками расположился против войск неверных, и они разбили палатки и поставили знамена, и покрыл оба войска мрак. И зажгли огни, и войска сторожили друг друга, пока не взошел день, и тогда царь Гариб поднялся и совершил омовение и молитву в два раката, согласно вере отца нашего Ибрахима, друга Аллаха - мир с ним! - и велел бить в барабаны войны. И барабаны застучали, и знамена затрепетали, и воины надели кольчуги и сели на коней своих, объявляя о себе и вызывая на поле битвы.

Первым, кто открыл ворота боя, был царь ад-Дамиг, дядя царя Гариба, и он погнал своего коня меж рядами и стал видим между войсками, и играл копьями и мечами, пока не смутил витязей и не изумил воинов. И он закричал: "Есть ли мне противник? Пусть не приходит ко мне ленивый и слабый! Я - царь ад-Дамиг, брат царя Кондемира". И выехал к нему богатырь из витязей нечестивых, подобный горящей головне, и понесся на ад-Дамига, ничего не говоря. И ад-Дамиг встретил его ударом копья в грудь, и зубцы вышли у него из плеча, и поспешил Аллах отправить его душу в огонь - и скверное это обиталище! И выехал к ад-Дамигу второй, и ад-Дамиг убил и его; и третий, и он убил третьего. И поступал он так, пока не перебил семьдесят шесть мужей-богатырей.

И тогда воздержались мужи и богатыри от поединка, и закричал на них нечестивый Аджиб и воскликнул: "Горе вам, о люди! Если вы выедете к нему все один за одним он не оставит из вас ни одного ни стоящим, ни сидящим. Нападите на него едиными рядами, чтобы сделать землю от врагов свободной и сбросить их головы под копыта коней!"

И тогда люди взмахнули ошеломляющим знаменем, и народы покрыли народы, и полилась кровь на землю и заструилась, и творил суд судья войны и не был в суде своем обидчиком. И тверд был доблестный на месте боя, крепко утвердившись на ногах, и повернул и побежал нечестивый, и не верил он, что кончится день и придет ночь с мрачной тьмою. И не прекращался бой и сраженье и удары железом копий, пока не повернул день и не опустилась ночь с ее мраком. И тогда неверные забили в барабан окончания, но Гариб не согласился кончить битву, а напротив, ринулся на многобожников, и последовали за ним правоверные, единобожники. И сколько порубили они годов и шей, сколько растерзали рук и ребер, сколько раздробили колен и жил и сколько погубили мужей и юношей! И не наступило еще утро, как неверные вознамерились бежать и уходить, и они обратились в бегство, когда раскололась блестящая заря, и мусульмане преследовали их до времени полудня, и взяли они в плен из них больше двадцати тысяч и привели их связанными. И Гариб расположился у ворот Куфы и велел глашатаю кричать в упомянутом городе о пощаде и безопасности для тех, кто оставит поклонение идолам и признает единым всеведущего владыку, творца людей и света и мрака. И тогда закричали на площадях, как говорил Гариб, о пощаде, и приняли ислам все, кто там был, и большие и малые. И все они вышли и вновь предались Аллаху перед царем Гарибом, и тот обрадовался до крайней степени, и его грудь расширилась и расправилась. И он спросил про Мирдаса и его дочь Махдию, и ему сказали, что царь стоял лагерем за Красной Герой. И Гариб послал за своим братом Сахимом и, когда тот явился, сказал ему: "Выясни, что с твоим отцом".

И Сахим сел на коня, не откладывая, и подвязал серое копье, ничего не упуская, и поехал к Красной Горе. И стал он искать и не нашел ни вести о Мирдасе, ни следа его людей и увидел вместо них шейха из кочевых арабов, старого годами и сломленного обилием лет. И Сахим спросил его, что с теми людьми и куда они ушли, и шейх ответил: "О дитя мое, когда Мирдас услышал, что Гариб стал лагерем под Куфой, он испугался великим страхом и взял свою дочь и людей и всех своих невольниц и рабов и ушел в эти степи и пустыни, куда он направился".

И, услышав слова шейха, Сахим вернулся к своему брату и осведомил его об этом. И Гариб огорчился великим огорчением. И он сел на престол царства своего отца и открыл его кладовые и роздал деньги всем храбрецам. И потом он остался в Куфе и разослал лазутчиков, чтобы выяснить, каковы дела Аджиба. И он велел призвать вельмож царства, и те пришли к нему, покорные, и жители города тоже, и он наградил вельмож роскошными одеждами и велел им заботиться о подданных..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот сорок вторая ночь

Когда же настала шестьсот сорок вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб наградил вельмож Куфы и велел им заботиться о подданных. И поехал он однажды на охоту и ловлю, и выехал с сотнею всадников и ехал, пока не приехал в долину с деревьями и плодами, где было много рек и птиц. И резвились в этой долине газели и лани, и стремилась туда душа, и благоуханья ее оживляли расслабленных от превратностей. И охотники провели в этой долине день, и был это день цветущий, и переночевали там до утра, а после омовения Гариб совершил молитву в два раката и восславил великого Аллаха и поблагодарил его.

И вдруг послышались крики и шум, раскатившийся по лугу, и Гариб сказал Сахиму: "Разведай, в чем дело!"

И Сахим сейчас же пошел и шел, пока не увидел ограбленные богатства, уведенных коней и взятых в плен женщин и детей и не услышал криков. И он спросил кого-то из пастухов: "В чем дело?" И они сказали: "Это гарем Мирдаса, начальника сынов Кахтана, и его богатства и богатства племени, которые у него. Аль-Джамракан вчера убил Мирдаса и ограбил его и взял в плен его женщин и захватил имущество всего стана. У аль-Джамракана в обычае делать набеги и пересекать дороги, - это непокорный притеснитель, с которым не справляются ни кочевники, ни Вари, так как он - зло этого места".

И когда Сахим услышал, что его отец убит и женщины взяты в плен, а имущество разграблено, он вернулся к своему брату Гарибу и осведомил его об этом. И в Гарибе прибавилось огня к огню, и взволновались в нем ярость и желанье снять позор и отомстить. И он выехал со своими людьми, ища удобного случая, и ехал, пока не увидал врагов. И тогда он закричал им: "Аллах велик над теми, кто преступен, вероломен и нечестив!" И у бил при первом же налете двадцать одного богатыря. А затем он остановился в самом горячем месте поля, с сердцем не трусливым, и крикнул: "Где аль-Джамракан? Пусть он выедет ко мне, чтобы я дал ему узнать вкус чаши гибели м освободил бы от него родные места!"

И не кончил еще Гариб говорить, как аль-Джамракан выехал вперед, подобный бедствию из бедствий или куску горы, одетой в сталь. А был это амалекитянин, очень высокий, и он налетел на Гариба, как налетает непокорный притеснитель, не произнеся ни слова, ни привета, а Гариб понесся на него и встретил его, как кровожадный лев. У аль-Джамракана была тяжелая, увесистая дубина из китайского железа, - если бы он ударил ею гору, то разрушил бы ее, - и он поднял ее в руке и ударил ею Гариба по голове, но Гариб уклонился от удара, и дубина опустилась на землю и ушла в нее на пол-локтя. А потом Гариб взял свою дубину и ударил ею аль-Джамракана по кисти его руки, так что размозжил ему пальцы и дубина выпала из его руки, и Гариб наклонился в седле и схватил дубину скорее хватающей молнии и ударил ею аль-Джамракана по ребрам. И аль-Джамракан упал на землю, точно высокая пальма. А Сахим подскочил и скрутил ему руки и потащил на веревке. И витязи Гариба устремились на витязей альДжамракана и убили пятьдесят человек, а остальные повернулись, убегая. И бегство их продолжалось до тех пор, пока они не достигли своего стана. И тогда они громко закричали, и все, кто был в крепости, сели на коней и выехали их встречать. Они спросили беглецов, в чем дело, и те сообщили им, что случилось. И когда люди аль-Джамракана услышали, что их господин взят в плен, они вперегонку поспешили ему на выручку и выехали, направляясь в долину.

А царь Гариб, когда аль-Джамракан был взят в плен и его храбрецы побежали, сошел с коня и велел привести аль-Джамракана. И когда аль-Джамракан явился, он унизился перед Гарибом и воскликнул: "Я под твоей защитой, о витязь времени!" - "О пес арабов! - воскликнул Гариб. - Разве ты пересекаешь дорогу рабам Аллаха великого и не боишься господа миров?" "О господин, а что такое господь миров?" - спросил аль-Джамракан. И Гариб воскликнул: "О пес, какому из бедствий ты поклоняешься?" - "О господин, - отвечал аль-Джамракан, - я поклоняюсь богу из фиников с топленым маслом и медом, а потом я его съедаю и делаю другого".

И Гариб так засмеялся, что упал навзничь, а потом он воскликнул: "О нечестивый, поклоняются только Аллаху великому, который создал тебя и создал все вещи и наделил все живое. Не скроется от него ничто, он властен во всякой вещи". - "А где этот великий бог, чтобы я мог ему поклониться?" - спросил аль-Джамракан. И Гариб сказал: "Эй, ты, знай, что этого бога зовут Аллах, и он тот, кто сотворил небеса и землю, взрастил деревья и заставил течь реки. Он сотворил зверей и птиц, и рай и адский огонь и скрылся от взоров, и он видит, но невидим. Он пребывает в вышнем обиталище, и он - тот, кто нас создал и наделил нас. Слава ему, нет бога, кроме него!"

И когда аль-Джамракан услышал слова Гариба, раскрылись уши его сердца и поднялись волосы на его коже, и он воскликнул: "О господин, а что мне сказать, чтобы стать одним из вас и быть угодным этому великому господу?" - "Скажи: нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим, друг его, - посол Аллаха", - сказал Гариб. И аль-Джамракан произнес исповедание и был записан в число людей счастья. "Вкусил ли ты сладость ислама?" - спросил Гариб, и аль-Джамракан ответил: "Да!" И тогда Гариб сказал: "Развяжите его узы". И его развязали, и аль-Джамракан поцеловал перед Гарибом землю и поцеловал Гарибу йогу.

И пока это было так, вдруг поднялась пыль, которая застлала края неба..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот сорок третья ночь

Когда же настала шестьсот сорок третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда аль-Джамракан принял ислам, он поцеловал землю меж рук Гариба, и пока это было так, вдруг поднялась пыль, которая застлала края неба. И Гариб сказал: "О Сахим, выясни, в чем дело, почему поднялась эта пыль?" И Сахим вышел, точно птица, когда она взлетает, и исчез на некоторое время, а потом он вернулся и сказал: "О царь времени, это пыль от сынов Амира, товарищей аль-Джамракана". И тогда Гариб сказал аль-Джамракану: "Садись на коня, встреть твоих людей и предложи им ислам. Если они тебя послушаются, то спасутся, а если откажутся, мы поработаем среди них мечом".

И аль-Джамракан сел на коня и гнал его, пока не встретил своих товарищей. И он закричал им, и они узнали его и сошли с коней и пришли на ногах и сказали: "Мы радуемся твоему благополучию, о владыка наш". - "О люди, - сказал аль-Джамракан, - кто меня послушается - спасется, а кто меня ослушается, того я сломаю этим мечом". - "Приказывай нам, что хочешь, - ответили они, - мы не ослушаемся твоего приказания". - "Скажите со мною: "Нет бога, кроме Аллаха, Ибрахим - друг Аллаха!" - сказал аль-Джамракан. И его люди спросили: "О владыка, откуда у тебя такие слова?" И аль-Джамракан рассказал им, что случилось у него с Гарибом, и сказал: "О люди, разве вы не знаете, что я - ваш предводитель в пылу схватки, на месте боя и сражения и меня взял в плен один человек и дал мне вкусить позор и унижение".

И когда люди аль-Джамракана услышали его речи, они произнесли слова единобожия, а затем аль-Джамракан отправился с ними к Гарибу, и они снова приняли ислам меж его рук и пожелали ему победы и величия, поцеловав сначала землю. И Гариб обрадовался и сказал: "Отправляйтесь к себе в стан и предложите ислам вашим родичам". Но аль-Джамракан и его люди воскликнули: "О владыка, мы больше не оставим тебя, но пойдем, приведем наших детей и вернемся к тебе!" - "О люди, идите и соединитесь со мной в городе Куфе", - сказал Гариб. И аль-Джамракан и его люди сели на коней и достигли своего стана. И они предложили ислам своим женщинам и детям, и те предались Аллаху до последнего, а потом они разобрали шатры и палатки и погнали коней, верблюдов и баранов и пошли по направлению к Куфе.

И Гариб тоже поехал, и когда он прибыл в Куфу, витязи встретили его торжественным шествием, и он вступил в царский дворец и сел на престол своего отца, а храбрецы встали справа и слева. И вошли к нему лазутчики и рассказали ему, что его брат прибыл к аль-Джаланду ибн Каркару, властителю города Омана и земли Йеменской. И когда Гариб услышал вести о своем брате, он кликнул своих людей и сказал им: "О люди, делайте приготовления, чтобы выехать через три дня!" И он предложил тридцати тысячам воинов, которых взяли в плен в первой стычке, принять ислам и отправиться с ними, и двадцать тысяч из них приняли ислам, а десять тысяч отказались, и Гариб убил их. И затем пришел аль-Джамракан и его люди, и они поцеловали перед Гарибом землю, а Гариб наградил их прекрасными одеждами и сделал аль-Джамракана предводителем войска. "О Джамракан, сказал он, - садись на коня с вельможами из твоих родичей и двадцатью тысячами всадников, иди впереди войска и отправляйся в страны аль-Джаланда ибн Каркара, властителя города Омана".

И аль-Джамракан отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" И воины оставили своих женщин и детей в Куфе и двинулись в путь. А Гариб стал осматривать гарем Мирдаса, и его взгляд остановился на Махдии, которая была среди женщин, и он упал, покрытый беспамятством. И ему побрызгали на лицо розовой водой, и, очнувшись, он обнял ее и вошел с нею в комнату, где сидят, и они посидели и затем легли спать без прелюбодеяния. А когда наступило утро, Гариб вышел и сел на престол своего царства и наградил своего дядю ад-Дамига и сделал его наместником всего Ирака. И он поручил ему заботиться о Махдии, пока сам не вернется из похода на своего брата. И ад-Дамиг послушался его приказания, и затем Гариб двинулся с двадцатью тысячами всадников и десятью тысячами пеших и пошел, направляясь в земли Омана и страны Йемена.

Между тем Аджиб достиг города Омана со своими людьми, и жителям Омана стала видна пыль от бегущих, и аль-Джаланд ибн Каркар увидел эту пыль и велел скороходам выяснить, в чем дело. И скороходы исчезли на некоторое время, а потом вернулись и рассказали, что это скачет царь, которого зовут Аджиб, властитель Ирака.

Аль-Джаланд удивился приходу Аджиба в его землю, и когда он удостоверился в этом, он сказал своим людям: "Выходите и встречайте царя!"

И они вышли и встретили Аджиба и поставили для него палатки у ворот города. И Аджиб поднялся к аль-Джаланду плачущий и печальный сердцем (а двоюродная сестра Аджиба была женой аль-Джаланда, и он имел от нее детей). И когда аль-Джаланд увидал своего зятя в таком состоянии, он сказал: "Осведоми меня, в чем дело". И Аджиб рассказал ему обо всем, что у него случилось с братом, от начала до конца, и сказал: "О царь, он приказывает людям поклоняться господу небес и запрещает им поклоняться идолам и другим богам".

И когда аль-Джаланд услышал эти слова, он стал греховен и преступен и воскликнул: "Клянусь солнцем, владыкой сияний, я не оставлю ни единого из людей твоего брата! Где ты покинул этих людей и сколько их?" - "Я покинул их в Куфе. И их пятьдесят тысяч всадников", - ответил Гариб, и аль-Джаланд кликнул своих людей и своего везиря Джевамерда и сказал ему: "Возьми с собой семьдесят тысяч всадников и отправляйся в Куфу к мусульманам и приведи их ко мне живыми, чтобы я измучил их всякими пытками".

И Джевамерд ехал с войском, направляясь в Куфу, первый день и второй день, до седьмого дня, и когда они ехали, они вдруг спустились в долину, где были деревья, реки и плоды. И Джевамерд велел своим людям остановиться..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот сорок четвертая ночь

Когда же настала шестьсот сорок четвертая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Джевамерд, когда аль-Джаланд послал его с войском в Куфу, проходил мимо долины, где были деревья и реки, он велел своим людям остановиться, и они отдыхали до полуночи, а затем Джевамерд приказал им трогаться и, сев на коня, опередил их и ехал до зари. И затем они спустились в долину, где было много деревьев и благоухали цветы, и пели птицы, и склонялись ветви. И сатана подул Джевамерду в бока, и он произнес такие стихи: "Я с войском моим вступлю в пучину любых боев,

И пленных я поведу упорною силою"

И витязи всех земель узнают тогда, что я

Внушаю страх витязям, защитник моих людей.

Гариба возьму я в плен, в оковы одетого,

И радостно я вернусь, веселья исполненный.

Кольчугу надену я, доспехи возьму мои,

И в бой я пойду потом, разя во все стороны".

И не окончил еще Джевамерд своих стихов, как выехал к нему из-за деревьев витязь, высоко поднимающий нос, как бы погрузившийся в железо, и закричал на Джевамерда и сказал: "Стой, о вор из арабов! Снимай одежду и доспехи, слезай с коня и спасай свою душу!"

И когда Джевамерд услышал эти слова, свет стал мраком перед лицом его, и он обнажил меч и бросился на альДжамракана и воскликнул: "О вор из арабов, ты пресекаешь мне дорогу, когда я - предводитель войска альДжаланда ибн Каркара и должен привести Гариба и его людей связанными!" И, услышав эти слова, аль-Джамракан вскричал: "Как это прохлаждает мне печень!" И понесся на Джевамерда, говоря такие стихи:

"Я - витязь известный всем, когда закипит война,

Боится моих зубцов и стали мой недруг.

Вот я - Джамракан, надежда, если придет беда,

И витязи знают все удар моих копий.

Гариб - мой эмир, иль нет - имам и владыка мой,

Герой он в бою, когда два войска столкнутся.

Имам, наделенный верой, постник, могучий он,

Врагов истребляющий на поле сраженья.

К религии Ибрахима всех призывает он.

Назло отвергающим Аллаха кумирам".

А когда аль-Джамракан выступил со своими людьми из города Кусры, он продолжал ехать десять дней, и на одиннадцатый сделали привал и стояли до полуночи. А затем аль-Джамракан приказал воинам трогаться, и они тронулись, а аль-Джамракан поехал впереди них и спустился в эту долину. И он услышал Джевамерда, который произносил стихи, упомянутые раньше, и бросился на него" точно сокрушающий лев, и, ударив его мечом, рассек пополам. И он подождал, пока пришли предводители войска, и осведомил их о случившемся и сказал: "Разделитесь, и пусть каждые пять из вас возьмут по пяти тысяч человек и ездят вокруг долины, а я держусь с мужами Бену-Амир, и когда дойдут до меня первые ряды врагов, понесусь на них и закричу: "Аллах велик!" А вы, когда услышите мой крик, неситесь на них, возглашая славословие, и бейте их мечами".

И предводители сказали: "Слушаем и повинуемся!" И затем они объехали своих храбрецов и осведомили их об этом, и воины рассеялись по долине во все стороны, когда начала пробиваться заря. И вдруг враги приблизились, подобные стаду баранов, заполняя и равнины и горы, и тут аль-Джамракан и воины Бену-Амир понеслись, крича: "Аллах велик!" И услышали правоверные и нечестивые, и мусульмане закричали со всех сторон: "Аллах велик! Он дает победу и поддержку и покидает тех, кто не верует!" И откликнулись горы и холмы и все высохшее и зеленое, возглашая: "Аллах велик!" И неверные растерялись и начали бить друг друга острорежущим, и понеслись на них благие мусульмане, подобные горящим головням, и видны были только летящие головы, брызжущая кровь и растерявшиеся трусы. И нельзя еще было рассмотреть лиц, как уже погибли две трети неверных, и поспешил Аллах отправить их души в огонь (и как скверен этот исход!), а остальные убежали и рассеялись по степям, и мусульмане преследовали их, беря в плен и убивая, до половины дня. И потом они возвратились, забрав в плен семь тысяч, а из неверных вернулись только тридцать шесть

тысяч,

и большинство их было ранено. И мусульмане возвратились, поддержанные Аллахом, победоносные, и они собрали коней, доспехи, грузы и палатки и послали их с тысячей всадников в Куфу..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.